Газета День Литературы 162 (2010 2)
Шрифт:
– Ну наш любимый Николай Тихонович сегодня просто засверкал новыми, неожиданными гранями, – вновь умилился Единственный. – Надо бы похлопотать о прибавке к его всё равно не выплачиваемому жалованию. Чтобы, так сказать, поощрить морально...
– Я вам больше скажу! – с дурацким лицом пообещал Сева. – Учитывая, что в обществе наметился дефицит приличных людей, то на мой взгляд назрела необходимость взращивать их специально! То есть необходимо ввести такую принципиально новую профессию, как истинно порядочный человек!.. Надобность в них велика! Это нам только что показал Иван Христофорыч! На самотёк надежды никакой
– С портвейном... – холодно прокорректировал Верещагин. – Ну, и какой оклад вы бы установили вашим приличным людям?
– Ну, в ценах восемьдесят четвёртого я бы положил что-нибудь около четырёхсот! И на жизнь должно бы хватить! И не чересчур, чтобы иного приличного не испортить!.. За особую приличность – приличные премиальные!.. Естественно, что буду хлопотать и о всём нашем секторе! Хотя из самого сектора можно никуда не уходить и приличным человеком работать как бы по совместительству!..
– Правильно! Порядочных людей надо взращивать, культивировать, поощрять! – всецело разделил Гена. – Вот некоторые кричат: молодёжь должна делать что хочет! Воспитание – это насилие!.. Да, воспитание – это насилие! Но положительное! Не воспитание – это тоже насилие! Но отрицательное! Потому что если не воспитываем мы, то воспитывает улица и массовая культура! И, кстати, в любой западной цивилизации детей ставят в угол, шлёпают по задницам, диктаторски что-то запрещают и не разрешают!.. И вообще, что такое – воспитание? Это привитие нравственных норм! И учёба – окультуривание – тоже привитие норм! И тоже нужное дело! Как же можно против этого выступать? И воспитывать человека надо всю жизнь!.. Я ничего такого сказать не хочу! Я только выступаю против той демагогии, что воспитание в смысле привития чего-то хорошего – это, видите ли, какое-то "неправильное" насилие!
– Ну, про это мы уже говорили, только короче, – нелицеприятно рецензировал Верещагин.
– Тогда покороче, а сейчас – в другом ракурсе, – позитивно отозвался Единственный. – Но, вообще, ситуация сложная. Пока масса темна, она не воспринимает культуру. Пока не воспринимает культуру – она темна. И, помнится, Аполлинарий Викентьевич объяснял, что всю страну воспитать невозможно. Почему так – вопрос особый. Но как следствие – и там и сям изобилуют большие и малые Мефистофели.
– Всю страну воспитать невозможно! Это я понял!.. – старательно усваивал Сева. – Ну, а хотя бы столицы: Москву и Санкт-Ленинград – это как, тоже гиблое дело?.. Слишком велики размеры? Да и ближне-дальних иностранцев полным-полно?
– Не только по этим причинам, – охотно просветительствовал Единственный. – Помимо всего прочего, в них ещё находится и правительство. А это уже, считай, дело пропащее. Легко видеть, что воспитание членов правительства запущено с детства. Что на стезю добродетели никто их явно не направлял. В итоге нравственность на самом нижайшем уровне. Перевоспитывать сейчас уже поздно. И если откровенно, то случай, увы, клинический. А попрание культуры этим правительством логически вытекает из его же собственного невежества.
–
– А что вы имеете в виду? – осведомитель-ски справился Верещагин.
– А все эти конкурсы публичной красоты! Ток-шоу! "Поля чудес" с дорогостоящими призами! Тратиться на это, когда народ бедствует! Когда русский народ вымирает – это ли не чудовищное кощунство?!
– А весь остальной, российский?..
– И весь остальной, российский! Просто я назвала его русским!
– Вопрос с культурою непрост:
Зачем её коту под хвост?! –
от скуки зарифмовал Сева.
– Ой, мне же с этой культурой нужно в библиотеку! – чуть не запамятовала Федотова.
– Торопитесь-торопитесь, пока её окончательно не прикрыли, – индифферентно подстегнул Верещагин.
– А что такое? – сердечно взволновался Авдошин.
– Да материал нужен про революционеров-демократов. Сочинение писать, – тоскливо поведала Зина.
– Про революционеров-демократов – это ОНИ не подумавши, – экспертно определил Верещагин. – Революционеры-демократы за народ были. А сейчас ИМ нужно как бы наоборот.
– И те были за права человека. И сейчас – за права человека, – ладно сходилось у Щепетовой.
– Сейчас дали только одно право – право на хамство, которым немедленно воспользовались хамы! – вновь закатилась Сорокина. – И теперь надо терпеть хамство на улице! В инстанциях! В СМИ! Везде и всюду! Везде торжествует хам!..
– Не всё безоблачно на нашем небосклоне!
Но пробивается и солнце иногда! –
несколько смягчил Сева.
– Пробьётся, как же! Только если в вашем министерстве вы навоспитаете кучу распрекрасных людей! – взвинченно сыронизировала Сорокина. – Только на вас и приходится уповать! Только вы один и можете изменить этот мир!
– О, это вы совершенно напрасно! – с жаром возразил Сева. – Аполлинарий Викентьевич как раз утверждал обратное: "Улучшить этот мир проще пареной репы! Достаточно самому стать хотя бы чуточку лучше!.." Жаль только, что ни одна сволочь этого делать не хочет!.. О присутствующих я, естественно, не говорю!..
– А про сволочь это что же – тоже Аполлинарий или это уже пошла отсебятина? – оперативно расследовал Верещагин.
– Виноват, это уже пошла отсебятина! – в струнку вытянулся Протасов.
– Оно и видно!.. – грубо шалыгнул Верещагин.
– Вот как раз это и было правильно! Вот именно, что не хочет! – восторженно подтвердила Сорокина.
– Если человек идиот, но из него сыплются гениальные мысли, то всё-таки приходится с ним считаться! – галантно расшаркался Сева. – Только вот улучшаться люди почему-то действительно не хотят!.. Почему-то это особенно их не греет!