Газета День Литературы # 68 (2002 4)
Шрифт:
Вообще ситуация Вторжения, о которой идёт речь, является смыслонесущей для всего общества, в котором мы живём. Самим ходом нынешней жизни мы приучены к Вторжению чего-либо в линейное течение жизни. То нас ограбят, то пожар случится, то опять какая-нибудь буча в Кремле произойдёт, то война начнётся; то, наконец, над нами в бреющем полёте пронесётся реактивный лайнер… или тампакс выскочит. Мы живём в ожидании Вторжения, мы готовы к нему, мы принимаем его, мы смиряемся с ним.
В результате не может совершиться ни один сколько-нибудь продолжительный процесс, всё подвержено прерыванию, а вместе с ним, с прерыванием (чуть
В самом деле, какое может быть "серьёзное" отношение к идущему фильму, если его с грохотом рассекает рекламный ролик? Психика человека отворачивается от такого фильма, как бы он хорош ни был, в ней изначально прервано, загублено, умерщвлено какое бы то ни было чувство или переживание.
По сути, на наших душах ежедневно проводят операцию — аборт… Наши души выскребают телевизионными блестящими лопатками. Нас медленно превращают в душевных уродов, патологических циников. Вот механизм действия рекламы. Я вообще-то против смертной казни, но для тех, кто позволяет себе проводить над нацией такие эксперименты, другое предложить трудно. Я был много раз в психбольницах и знаю, как из нормального человека делают урода. Примерно то же самое происходит и сейчас: НАД НАМИ ПРОИВОДИТСЯ ЧУДОВИЩНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ.
Манипуляция "картинками" сегодня достигла чудовищных масштабов и может быть сравнима только с манипуляцией абстрактными идеями при советской власти. Помните, как программировали советского человека коммунизмом, империализмом, прочими "измами"? Переход количества в качество. Движение истории по спирали и обратно… Теперь всё иначе: эту самую спираль по телевизору вместе с прокладками показывают каждые пять минут. Спираль — прокладка — шампунь — террористический акт. Половой акт — снова террористический, снова половой, опять террористический, но зато с прокладкой. Иначе говоря, как раньше людей программировали через "измы", так теперь их программируют через специальный подбор "картинок". А суть та же: "картинки" эти так можно подобрать, что из них передовица газеты "Правда" получится. Два теракта в один день покажите с Путиным и тампаксом — и общество сразу прокладку сменит!
К сожалению, мышление человека протекает во многом на уровне образов. Доля абстрактного (логического) мышления и его способности корректировки мира текущих образов у нормальных людей очень незначительна. У тех, кто читает или занимается какой-то логической деятельностью, она в десятки раз больше. Большинство же людей — будем говорить откровенно — сидят часами перед телевизором, как пациенты в психбольницах: приходя вечером, они бездумно включают телевизор и смотрят его, сами не зная зачем.
Дело идёт к тому, что люди перестают читать, то есть вдумываться в происходящее. Механизм чтения, как я уже сказал, принципиально отличается от механизма просмотра видеопрограмм. Чтение — это усилие и выборочность. Для того чтобы читать, необходимо самому совершать усилие, пробегать страницы глазами, переворачивать их, обдумывать прочитанное. Телевидение всё это делает за вас: строчки бегут сами, кадры ненавязчиво сменяют друг друга. То есть можно сказать, что телевидение — это пассивное чтение, совершаемое за человека кем-то
Поскольку речь зашла об "агрессии изображений" и тотальном переходе человечества к визуальному способу восприятия информации, скажу ещё об одном. Визуальная информация — по крайней мере телевизионная её часть — не стремится к сохранению. Действует принцип: посмотрел — забыл. Спросите себя, остаётся ли что-нибудь в телерадиоархивах? Ну, например, сохранились ли записи программы "Время" десятилетней давности? Боюсь, что нет. Газеты сохранились, книги тоже (с рукописями, как известно, сложней: они будто бы горят). Но вот аудиовидеопродукция, к сожалению, сохраняется очень плохо: разве что выборочные кадры, которые потом монтируются то так, то эдак, как кому заблагорассудится. То есть возможностей для манипуляции изображениями больше, чем возможностей для манипуляции Текстом. Текст очень консервативен по своей природе: написанное пером, как известно, не вырубишь топором. (Автора — вырубишь, а то, что он написал — чёрта с два.) Я бы употребил здесь даже такую метафору: текст — это скульптура человеческой мысли, в то время как аудиовидеопродукция, по большей части, "рисование на песке". Помните, в песне группы "Наутилус Помпилиус" есть такие строчки: "крутит пальцем у виска, строит замки из песка". Вот эти информационные замки из песка и строит телевидение. Приходится признать, что массовость поглощения телерадиопродукции компенсируется ничтожным её сохранением…
Я вовсе не призываю вас вместо просмотра телепередач читать газеты. Способ подачи информации в газетах и журналах в последнее время стал, к сожалению, тоже очень "телеподобным". Большинство массовых развлекательных газет макетируют свои полосы таким образом, что их восприятие также становится похожим на просмотр телевидения: заголовки, фотографии, эротика, скандалы, политика, спорт. Человек, скользя глазами по полотнищам этих газет, программируется точно таким же образом, как и при просмотре телепередач. Любопытно, что большинство редакторов сознательно уничтожают в газетах любую публицистику, любую мысль, анализ, вообще логику.
Следует признать, что мы имеем дело с установлением в обществе целенаправленной системы оболванивания людей, осуществляемого различными способами, при участии разнообразных средств массовой информации. Делать с таким обществом можно что угодно: навязать ему любого президента, любую войну, любой массовый психоз. Это УПРАВЛЯЕМОЕ общество.
Леонид Бородин В АВГУСТЕ 68-ГО... (Из книги мемуаров)
В этом году в одном из московских издательств выходит книга воспоминаний Леонида Бородина. Предлагаем читателям отрывок воспоминаний об Андрее Синявском.
…Расскажу-ка я об одном вечере в зоне под номером 11 знаменитого и обильно утрамбованного человечьими костями Дубровлага, что в Мордовии посредь лесов и таинственных лесных объектов, куда случайно забредший грибник или охотник домой мог возвратиться через недельку молчальник молчальником.