Газета "Своими Именами" №11 от 13.03.2012
Шрифт:
Про берлинский период жизни Ивана Ильина Роман Гуль писал: «После прихода Гитлера к власти И.А. (Ильин. — В.Б.), как и некоторые другие русские националисты, увидел в гитлеризме “спасение России от большевизма” и писал в “Возрождении”: “Мы не должны смотреть на национал-социализм глазами евреев”. Но довольно скоро гитлеровцы показали Ивану Александровичу, что его “русский национализм” им не только не нужен, но и неподходящ. Ранним берлинским утром гестаповцы арестовали И.А., на полицейском грузовике доставив на допрос в гестапо. После этого “камуфлета” разочарованный И.А.
Безусловно, здесь имеет место субъективная оценка личности русского философа в изгнании, но одно остаётся неизменным — это пожизненный антисоветизм Ивана Ильина.
В Швейцарии, где до самой смерти в 1954 году Ильин жил в пригороде Цюриха, он продолжает чтение лекций на религиозно-философские и литературные темы.
Иван Ильин сформулировал принцип: суть дела состоит не в том, в какой партии человек, а в том, патриот ли он. Глядя в будущее, Ильин в статье «Родина и мы» писал: «…Россия будет существовать, расти и цвести только тогда, если в ней воцарится дух чести служения и верности; ибо дух бесчестия, жадности и предательства поведёт её опять по путям революции, распада, «переделов», «социализма» и «интернационализма», — по путям позора и бессилия…» (выделено. — В.Б.).
И ещё: Россия «есть живой, духовно и исторически сложившийся организм, который при всякой попытке раздела и из всякого распада вновь восстановится таинственной древней силой своего духовного бытия» («Основы борьбы за национальную Россию», 1938).
«”Мировой гений” есть всегда и прежде всего национальный гений; а попытка стать «великим» из интернационализма и пребывания в его атмосфере давала и будет давать только мнимых, экранных “знаменитостей” или же планетарных злодеев».
Смысл русской идеи по Ильину: «творить русскую самобытную духовную культуру — из русского сердца, русским созерцанием, в русской свободе, раскрывая русскую предметность» («О русской идее». — В.Б.).
«Но самобытность русского народа совсем не в том, чтобы пребывать в безволии и бессмыслии, наслаждаться бесформенностью и прозябать в хаосе, но в том, чтобы выращивать вторичные силы русской культуры (волю, мысль, форму и организацию) из её первичных сил (из сердца, из созерцания, из свободы и совести). Самобытность русской ду-ши и русской культуры выражается именно в этом распределении её сил на первичные и вторичные: первичные си-лы определяют и ведут, а вторичные вырастают из них и приемлют от них свой закон. Так уже было в истории России, и это было верно и прекрасно. Так должно быть и впредь, но ещё лучше, полнее и совершеннее».
Одна из статей Ивана Ильина называется «О русской интеллигенции», где он оценивает роль интеллигенции в преддверии революции: «В час испытаний и бед, в час изнеможения, уныния и соблазна масса простого русского народа пошла не за русской интеллигенцией, а за международной интеллигенцией; пошла не спасать Россию, а губить её; пошла не к национально-государственной цели, а к частному обогащению… Это есть исторический факт, который нельзя вырвать из истории России, но который наше поколение обязано осмыслить до конца; осмыслить и сделать из него волевые выводы для будущего…».
Отметим: не сделала советская интеллигенция никаких выводов из революционного прошлого, а проявила то же самое «органическое бессилие в части испытаний и бед».
Ильин обращается также к теме семьи, семейных отношений и рассматривает задачи воспитания в статье «О семье», где он пишет: «Семья распадается совсем не из-за ускорения исторического темпа, но вследствие переживаемого человечеством духовного кризиса. Этот кризис подрывает семью и её духовное единение, он лишает её главного, того единственного, что может сплотить её, спаять и превратить в некое прочное и достойное единство, — именно чувства взаимной духовной сопринадлежности».
«Семья, внутренне спаянная любовью и счастьем, есть школа душевного здоровья, уравновешенного характера, творческой предприимчивости… Семья, лишённая этой здоровой центростремительности, растрачивающая свои силы на судороги взаимного отвращения, ненависти, подозрения и «семейных сцен», есть настоящий рассадник больных характеров, психопатических тяготений, неврастенической вялости и жизненного “неудачничества”…»
Но: «В известных нам произведениях Ильина мы не найдём ни одного положительного отклика даже на победу СССР над Германией» (Игорь Зернов).
Удивительным остаётся факт: «В послевоенный период, когда мощь Советского Союза была как никогда высока, Ильин совершенно убеждённо писал о грядущем низвержении советской власти и путях государственного строительства» (Игорь Зернов).
Игорь Зернов замечает: «Ильин никогда не будет иметь признания на Западе, так как всё его философствование проникнуто тем особым видом духовных исканий, которые характерны именно для русского человека».
Ильин писал: «Запад живёт волей и рассудком, мы — сердцем и воображением. У нас свобода духа выше формальной правовой свободы. У нас вся культура — своя, иная. У нас есть дар вчувствования, перевоплощения, а у западников — нет» («Наши задачи», 1948–1954).
Иван Ильин о возможности установления демократического режима в постсоветской России:
«Политические до-ктринёры скажут нам: “Россия должна сделаться демократическим государством как можно скорее и во что бы то ни стало, любою ценою. Это главное, это самое важное. Если она при этом ещё и ещё пострадает, то это несущественно. Пусть осуществится демократия, хотя бы ценою всероссийского распада и нового значительного уменьшения народонаселения в России! За науку свободы никакая цена невысока…”» («Наши задачи»).
Игорь Зернов пишет, что, по мнению Ильина, демократия «во что бы то ни стало» в феврале 1917 года уже один раз привела Россию к тоталитарной диктатуре, в будущем это приведёт к антикоммунистической диктатуре. К тому же, при отсутствии сильной государственной власти национальные обиды и претензии других народов будут поощряться и разжигаться и врагами России извне, и «своими» предателями.
Ильин пишет: «…тоталитарный строй не случайное явление, он родился из качественного снижения и духовного вырождения демократии…»