Газета "Своими Именами" №21 от 22.05.2012

Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль)

Передовые активно настроенные отряды митингующих (вместе со случайными зеваками) собирались перед оцеплением и в итоге дождались, чтобы те, кто идёт за ними, упёрлись в их спины и стали продавливать первый рубеж обороны режима. Но организованности не было: упираясь в первые ряды, задние легко стали сползать в «Болото», и там, на правом фланге, не нашлось никого, кто смог бы остановить сползание. Возможно, многие поддерживали идею обязательно провести митинг – но тогда они должны были способствовать этому сползанию и призвать полицию расширить коридор оцепления в сторону площади, для чего ускорить (снять) досмотр при входе на площадь. Внятных предложений об этом не поступило. Все персоны с мегафонами, все лидеры, все ведущие в итоге стояли на стыке головы колонны и полицейской цепи. И отдавали весьма странные команды.

Первое

громкое указание, исходящее одинаково и от Удальцова (левые), и от Белова (националисты) на этапе противостояния, было: «Садиться!». Людям предложили сесть на асфальт, тем самым демонстрируя, что они не уйдут. Указание неправильное. Не хотелось большинству садиться, так же как и не хотелось уже двигаться в сторону митинга. Все активисты уже поняли: митинга толком не будет. Началось.

Среди людей были и бывшие военные, и опытные демонстранты, и участники кровавых событий 90-х. Это публика осторожная: никто не взял на себя смелость, не имея чётких сведений о собственных силах, давать старт прорыву. Но все возможные команды для обеспечения безопасности масс были отданы. Ведущие известной передачи «На самом деле» Краснов и Смирнов деликатно, даже с иронией, но доходчиво пояснили, что нелепо садиться на асфальт (сидящий человек занимает больше места в толчее и скорее травмируется при давке). Были отодвинуты назад (втянуты в строй) женщины, школьники, пожилые протестанты и вечно мешающиеся под ногами сотрудники СМИ. Людям неоднократно напоминали, что надо сцепляться локтями и не забывать смотреть под ноги. Но общие команды воспринимались не всеми. Стало ясно, что ни у одного лидера не хватает авторитета, чтобы осуществлять общее руководство. Толпа концентрировалась малыми группами, в каждой из которой были свои малые лидеры. Они и решали оперативно, что делать.

Представители силовиков смотрели на всё это с безмолвной готовностью бодаться с народом и не собирались ничего подсказывать ни массам в целом, ни лидерам масс. Только тупые крики «Отойти!» через мегафон из-за оцепления. И ни одного переговорщика. Ни одного командира, кто попытался бы обезопасить напиравшие массы. Зато со стороны наступавших исполнять эту роль радостно прибежала парочка партийных «депутатов», вроде как от «справедросов». Их неадекватные требования расступиться, размахивание «корочками» позабавило, но быстро надоело. Невостребованные клоуны сползли на правый фланг.

На площади в этом время кто-то выступал, но людям перед сценой не сразу сообщили о происходящем столпотворении. Можно было бы попросить людей подтянуться к сцене и освободить участок при входе на площадь, чтобы снизить давку. Можно было, напротив, призвать граждан отойти от ограждения канала, пройти через газоны и обеспечить надёжную защиту с тыла правому флангу для своевременной эвакуации тех, кто через несколько минут оказался жертвой противоправных действий силовиков. Ни того, ни другого не произошло. Людей отправили помогать горе-лидерам, и спешащие с площади обратным путём через рамки столкнулись с теми, кто эти рамки проходил. Тем самым движение на площадь окончательно остановилось. Колонна встала и добрала назад только что сброшенную людскую массу.

Спустя небольшое время критическая масса желающих двигаться вперёд быстро наросла, и колонна стала сминать первые ряды полицаев. Не было сцепки на протяжении всего фронта колонны, поэтому прорывы произошли в нескольких местах, колонна разделилась на ручейки, и на каждый ручеёк бросились отдельные группы боевиков режима. Передовых прорвавшихся, отделившихся от колонны, стали хватать и тащить в автобусы (автозаки). За них сперва даже некому было вступиться. Почти сразу (судя по крикам) утащили Удальцова, вроде как Навального, ещё каких-то медийных персон. Прорвавшиеся демонстранты не знали, что делать дальше, крутились на месте, не соединяли свои силы, не возвращались к основной массе. Цепи силовиков стали организованно смыкаться и разделять передовых прорвавшихся и основную массу. И так несколько раз.

Если колонна плохо разрывалась на части, отдельные группы ОМОНовцев собирались поплотней и бросались в гущу наступавших, чтобы либо оторвать и схватить кого-то, либо хотя бы разорвать наступающие ряды. Ими использовались огнетушители на аммиачной основе: выхлоп немедленно воздействовал на слизистую, вызывал усиленный безостановочный кашель, глаза слезились, в носоглотке першило.

Хочется надеяться, что мерзавец, который это придумал, проводил испытания на своих детях.

Полицаев стали отталкивать флагштоками знамён, палками, в пятнистую массу полетели куски асфальта, камни. Первоначально бойцы реагировали на это бессистемно и почему-то стали кидать камни и палки обратно, в наступавших. При этом разрывы в их рядах увеличились. В них прошло довольно много неагрессивных граждан, принявшихся оказывать помощь схваченным и травмированным. Эти же граждане возмущённо обращались к старшим по званию силовикам с просьбой прекратить переброску опасными предметами и обеспечить медицинскую помощь раненым нападавшим. Силовики были глухи и слепы, занятые разбиением и вязкой. Cпокойно стоявшие секретные сотрудники и прочие силовые наблюдатели также не внимали подобным просьбам. Людей в белых халатах так никто и не увидел. Заступников и раненых наравне со всеми тащили в автозаки. Но вскоре ОМОН стал выносить с поля столкновения камни и флагштоки.

В это время огромная масса народа облепила заборы, бордюры, фонари, ограждения набережной. Они смотрели, многие снимали – но больше ничего не делали. Некоторые попадали под горячую руку полицейских. Этими зрителями тем более никто не руководил. Они отступали, когда рядом растекались аммиачные облака или когда их начинали отрывать от ограждений силовики. Переходили на безопасные позиции и продолжали наблюдать. СМИ среди них также были, но большинство независимых операторов крутилось в самой гуще событий. А вот иностранные корреспонденты и сотрудники федеральных каналов держались на предельно безопасном расстоянии, выбирали широкие планы и на их фоне зачитывали подготовленные тексты, некоторые прямо с распечаток.

Трагический момент столкновения: какой-то ОМОНовец, без разбора сбивающий с ног всех, кто попадался на пути его отступления, жёстко приложил не успевшего увернуться парня. Удар был нацелен в лицо, но ввиду малого роста бойца смазался в висок. Недостаток силы компенсировался жёсткостью закреплённой на руке защиты. Парень упал и перестал подавать признаки жизни. Всколыхнувшуюся волну озлобления и агрессии можно было почувствовать кожей. Потому другой полицай, попытавшийся проверить признаки жизни парня, живо убрался подобру-поздорову, опасаясь отвечать за дело рук сослуживца. Спустя короткое время вместо медиков примчался усиленный пятнистый отряд, разогнал сгрудившихся вокруг упавшего людей и уволок пострадавшего, даже не зафиксировав ему шею.

Отношения между слугами режима и народом быстро накалились. Отбившихся от «стада» бойцов отдельные граждане были готовы просто растерзать на месте. Но всегда находился кто-то, кто вступался и просил отпустить «солдатика». С таких «солдатиков» просто срывали шлемы, бронежилеты, амуницию и пинками отправляли к «своим». Под шлемами оказывались испуганные человеческие глаза. Иногда налитые кровью, а иногда залитые. Шлемы летели в реку. И жаль, что пустые. Тупой пыл силовиков давно пора охладить. Валяться на асфальте без признаков жизни должны не русские парни, а безумные услужливые генералы и полковники. Против них и их окружения нужно направлять концентрированные удары сопротивления. А рядовые ОМОНовцы потом как-нибудь выплывут. Чай, не сахарные.

Разбиение демонстрантов на группы продолжалось. И чем дальше, тем более жёстко действовали ОМОНовцы, осмелевшие от недостатка сопротивления. Явно задача ставилась очистить площадь от всех граждан. Автозаки наполнялись до тех пор, пока район не опустел полностью. К концу столкновения на площади и вблизи неё хватали уже просто зевак и случайных прохожих. Пострадали многие операторы независимых СМИ.

Чуть погодя националисты, как обещали, собрались в метро в центре столицы, чтобы выйти как можно ближе к Манежке. Им перекрыли выходы со станции, но группа из полусотни граждан смогла прорваться наверх. Там уже силы были явно неравны: несмотря на слаженность действий, всю группу разбили на части и в итоге все были задержаны. На площади Свердлова (Театральной), через которую планировали идти националисты, руководство силовиков вело себя просто неадекватно: все без разбора выходящие из метро и идущие к площади, вне зависимости от возраста и внешнего вида, препровождались в автозаки. К возмущающимся и напоминающим о конституционных правах немедленно применялась сила. Пострадало много пожилых москвичей, семейных пар, туристов.