Газета "Своими Именами" №38 от 18.09.2012

Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль)

А у наших сапёров такая статистика. Извлекая на территории СССР с полей прошедших боев неразорвавшиеся артиллерийские снаряды, они на один неразорвавшийся советский снаряд находили и находят три неразорвавшихся в бою немецких, хотя наша артиллерия выпустила по немцам больше снарядов, чем их артиллерия по нашим войскам. Высококачественные немецкие снаряды имели взрыватели из стойких к коррозии, но малопрочных сплавов, и эти взрыватели при соприкосновении с землей время от времени отламывались, не успевая подорвать снаряд. А сам взрыватель порою отказывал из-за своего усложнения, поскольку чем сложнее изделие, тем чаще оно будет выходить из строя. А теперь вспомним, что в ту войну хранить снаряды не приходилось – их и так не хватало, а стрелять на рикошетах было не по кому – советская пехота не ходила в бой колоннами и имела достаточно оружия, чтобы уничтожить

пушку, которую немцы выкатывали на прямую наводку для стрельбы рикошетами. Этот пример со снарядами показывает, что количество качества легко может превратиться в противоположность качества. А ведь было ещё и уменьшение производства снарядов из-за их сложности.

Аналогичный пример. В мемуарах немецкого морского диверсанта времен Второй мировой войны есть такой эпизод. Первыми начали совершать морские диверсии англичане и итальянцы. Один из видов диверсий состоял в следующем. Из торпеды вынимался боевой заряд и на его месте оборудовалась кабина для диверсанта. К первой торпеде снизу прикреплялась вторая, боевая. Обе торпеды скрытно опускались в море, и диверсант, управляя первой торпедой, транспортировал вторую ближе к вражескому кораблю, а затем производил пуск боевой торпеды. Немцы, узнав идею, стали её копировать. Однажды им повезло: англичанин, выполняя боевую задачу, задохнулся в кабине, обе торпеды были невредимыми выброшены на немецкий берег, и немцы получили возможность осмотреть их.

Сначала немцев поразили тупость и леность английских рабочих: торпеды были изготовлены грубо, чуть ли не кое-как, даже сварочные швы не были зачищены. А на немецких торпедах все детали и поверхности сияли шлифовкой и полировкой. Но потом, отсмеявшись, немецкие диверсанты сообразили, что в условиях войны, когда дорог каждый рабочий час, заниматься шлифовкой и полировкой того, что заведомо должно разлететься на куски при взрыве, - пустое дело.

Ещё пример. Если рассматривать каждый танк в отдельности, то немцы выпускали прекрасные высококачественные танки (имеются в виду их тактические параметры) с толстой броней, мощнейшими дальнобойными пушками, часть танков даже со стабилизацией оружия и приборами ночного видения. А наш основной танк Т-34 был без всяких наворотов – всего лишь оптимальная для массового боя броня, мощный двигатель и пушка, способная на дистанциях реального боя уничтожить на поле боя любую цель за исключением небольшого количества особо бронированных машин (потом и с особо бронированными вопрос решили).

Такой вот факт. На советских танковых заводах паренек из ФЗУ за смену сваривал на автомате до двух корпусов Т-34. На немецких танковых заводах броневые листы сваривали ручной сваркой и, скажем, на один корпус «Тигра» уходило полтора-два дня работы восьми высококвалифицированных сварщиков. Мало этого, причина низкой производительности труда при изготовлении корпусов была не только в автоматизации сварки на советских заводах. У нас листы брони сдвигались один к другому и сваривались. Шов получался самым коротким из возможных. Но чем длиннее сварочный шов, тем прочнее сварное соединение. И немцы фигурно вырезали торцы броневых листов (а это еще дополнительная морока и время) и соединяли листы «в шип», а затем сваривали очень длинным швом. Корпус танка получался прочным, ну очень прочным. Однако и сварочные швы брони советских танков, если танки не взрывались от подрыва своего боекомплекта, выдерживали любой удар любого снаряда, а после подрыва боеприпасов и немецкие танки не ремонтировались. Эта излишняя прочность была совершенно не нужна.

Немцы построили своих высококачественных основных танков: Т- IV – 8686 единиц и Т-V («Пантера») – 5976. И еще тяжелых Т-VI («Тигр» и «Королевский тигр») – 1834 единицы, хотя на немцев работала промышленность всей Европы, участвуя в производстве этих высококачественных машин. А СССР и без Европы построил Т-34 – 84 070 единиц, да ещё тяжелых: КВ – 3104, ИС – 3475. Еще и лёгкие танки, которые считать не будем. Наши танки были простые (без дополнительных параметров качества), их массовое производство легко было развернуть.

А поскольку войны выигрывают не танки и не иная техника, а армии, то при равных численностью армиях советская пехота и артиллерия имела задачу уничтожить, скажем, 100 немецких танков, а немецкая 700 советских. В результате танки-то у немцев (и всей союзной немцам Европы) были качественные, да только это их не спасло.

Подобное бездумное увлечением качеством я видел и в современной Германии. Например, громоотвод на здании выполнен так, что от одного его вида получаешь

удовольствие. Но... проводники, спускающийся с крыши и поднимающийся из земли, соединены муфтой с болтовым зажимом. В этом месте проводники проржавели, следовательно, электрическое сопротивление соединения выросло, снизив основное качество молниеотвода – то, зачем его и поставили. А наши строители бросят провода как попало, криво-косо, но соединят их сваркой, и, если не обращать внимания на неприглядный вид сооружения, можно считать, что свои функции молниеотвод будет выполнять исправно, не говоря уже о том, что он раза в три дешевле.

Как-то надо было в ФРГ проехать на автомобиле километров 400 по великолепной трассе. Ехали часов 10. Из этого времени минут по 15 ехали со скоростью 180 километров в час, а по полчаса стояли в пробках, потому что немцы ремонтировали участки трассы. Очень тщательно ремонтировали, соответственно, очень долго.

А возьмите качество продуктов. Я недавно вспоминал, как приехавшие к нам впервые люксембуржцы, попробовав, накинулись на наши неказистые помидоры и еще добавки попросили, пояснив, что уже много лет не ели настоящих помидоров. И рассказали грустную европейскую шутку о том, что голландцы скоро получат Нобелевскую премию за то, что, наконец, вывели такой сорт помидоров, в котором уже нет ни вкуса, ни запаха. А ведь какие голландские помидоры красивые!

В современном продовольствии уже столько консервантов, что о вкусе говорить даже не приходится, поскольку сразу нужно говорить об их ядовитости, но эти продукты чуть ли не годами сохраняют такой показатель качества, как «красивый» вид. Но едите-то вы не вид, а продукт. Не мудрено, что на рынках появилась реклама «Колбаса – вкус 60-х!», или, я слышал, продавщица объясняла высокую цену таким основаниям: «Это же настоящая армейская тушёнка брежневских времен!»

Кстати, поскольку в России еще осталось достаточное количество гурманов, привыкших к вкусной советской пище, а не свиней, покорно жующих то, что предлагает им жевать реклама, то интересны приёмы, которые сейчас используют на московских базарах продавцы. Как-то я заглянул за базарные ларьки и увидел такую картину: женщины рвали сетки на красивых пластиковых коробочках с импортными персиками и высыпали персики в грязные ящики из неструганой дощечки – «лэйбл» советских колхозов. После этой нехитрой операции персики выдавались за крымские или узбекские. То же происходило и с помидорами, но только их ещё и смешивали по крупности – ведь в советских колхозах овощи не калибровались по размерам. Потом эти помидоры выдавались за ростовские или краснодарские. А реальные крымские помидоры в сезон стоят порою в четыре раза дороже голландских. И хотя не об этом разговор, но последние, если отнести к их цене нынешнюю среднюю зарплату, стоят в несколько раз дороже тех советских, колхозных помидоров.

А порою бывает, что даже привычное нам и, казалось бы, безусловное качество, скажем, прочность изделия, может поменять свой знак для определенного потребителя. Помню, купил через советскую внешнеторговую организацию (по-моему, «Совавтоэкспорт») сотню «Жигулей» для работников завода, и специалисты этой организации меня предупредили, чтобы я ни в коем случае не брал на заводе «Жигули», идущие на экспорт, так как они очень плохого качества. Я ничего не понял – как на экспорт могут поставляться изделия низкого качества?? Оказалось, что машины поставляются не прямо западным покупателям, а на сервисные станции за границей, где по заказам покупателей производятся индивидуальные доработки – меняют по их требованиям обтяжку салона, сидений, панель управления, дополняют чем-то полезным двигатели, короче, автомобили перебирают и налаживают. То есть на этих сервисных станциях прочно собранные автомобили и тяжелее разобрать, и труднее это сделать без повреждений, и смысла в этой прочности никакой нет. Поэтому Тольятти и гнал на экспорт то, что для СССР заводской ОТК не пропустил бы.

Какой вывод из этих, так сказать, поучительных историй?

То, что обыватель считает качеством, далеко не всегда таковым является, в связи с этим никакой параметр изделия нельзя рассматривать сам по себе без уяснения задачи, которая с помощью этого изделия решается заказчиком. Сплошь и рядом может быть, что для заказчика изделий истинным показателем качества является количество изделий, а не уровень всех параметров в этом изделии.

Выше я привел пример с танками, из которого следует, что Сталин заказывал для армии оружие гораздо разумнее, чем это делал Гитлер. Но такими же соображениями руководствовался и главный заказчик товаров в СССР – Правительство.