Газета "Своими Именами" №41 от 08.10.2013
Шрифт:
Начал, естественно, с Иуды.
Вызвав по компьютерным сетям пару тысяч документов, я обнаружил, что 30 сребренников не было. Нет на этот счет ни достоверных сообщений, ни показаний свободных и защищенных свидетелей. Стало быть, продажность в чистом виде или материальный мотив отпадают.
Аргумент о 30 сребрениках это только народное сказание, изложенное просто и картинно в соответствии с умственным уровнем древнего некультурного народа. Ветхий Завет, в частности, признает “недостаточную определенность хронологии”, иначе говоря, признает лишь предположительность библейских толкований.
В идеале казалось правильным совместить начало хронологии с первым упоминанием об Иуде. Но этот идеальный подход оказался с научной точки зрения ошибочным. Дело в том, что у Христа была возможность выбирать учеников. Он мог их принять или отказать в приеме. Тем более, что Второй Завет начало отношений Учителя и Ученика трактует так: “Бог по благости Своей берет на Себя (ответственность. – Г.З.) за тех, кого Он избрал”.
Вначале был отбор учеников.
Как же оценить причины проколов? Книга Книг дает ответ и на этот вопрос: “Но вы не так познали Христа, потому что вы слышали о Нем и в Нем научились” (Библия, Посл. к Ефесянам, Новая жизнь во Христе).
Следует, очевидно, понимать, что Иуда и все, кто предал, знали о Христе до того, как стать его учениками, что давало им возможность ими стать не благодаря вере и природному дарованию, а потому, что на вступительных экзаменах они выдавали приобретенное заблаговременно за дарованное при рождении, прошли тесты по подсказке очевидцев, поднаторели там, откуда нельзя было брать.
Впоследствии это неизбежно превратилось в профессиональную непригодность, некомпетентность.
Это твой случай, Володя.
ОРАКУЛ ПРОСТАКОВ
Ты утверждаешь, что во Второй мировой войне СССР был агрессором и для доказательства этого обращаешь внимание читателей на качество произведенных у нас в довоенное время артиллерийских систем, боевых самолетов и танков. Боевую технику и вооружения ты делишь на “агрессивные”, или “наступательные” и “оборонительные” средства ведения вооруженной борьбы. К агрессивным средствам ты относишь гаубицы, штурмовики и “быстрые” танки, а к “оборонительным” - пушки, истребительную авиацию и обычные танки.
Выстроив таким образом изделия военной промышленности и штатное вооружение частей Красной Армии, ты задаешься вопросом: “А чего было больше, агрессивных наступательных изделий или оборонительных?” И сам себе отвечаешь, что в СССР было наготовлено: гаубиц больше, чем пушек, штурмовиков больше истребителей, быстрых танков больше обычных.
Сделав подобный обсчет, ты сообщаешь читателям, что каково оружие - таков и замысел его создателей, - и свою радостную догадку о том, что СССР, по-твоему, готовился к агрессии, а Гитлер только опередил Сталина на неделю.
Твоя логичность производит сильное впечатление и вызывает доверие у читателей. Особенно у тех, кто не знает ни гаубицу, ни пушку, ни проблемы боевой авиации, ни танки, ни военное дело, а таких подавляющее большинство во всех странах мира. Основное население Земли состоит из людей, нуждающихся в защите.
Тем не менее, многие знают, что когда разрабатывают подъемный кран, то прежде всего определяют, какие грузы он будет поднимать, на какую высоту и при каких условиях. Это диктует заказчик или производитель строит кран по требованиям рынка, на свой страх и риск.
Справедливо ожидать, что когда разрабатывают боевую технику и вооружения, то в этом деле впереди идут не инженеры, а тактики и стратеги. Они определяют по команде или на основе господствующей военно-политической доктрины, “как строить мост”, а уж потом страна тратит силы и средства на их реализацию за совесть или за страх.
Как видишь, я бережно отношусь к твоим находкам. И все-таки это только бумажные аргументы, какими бы логичными они ни казались.
В “Ледоколе” ты пишешь: “Пушки малого и среднего калибра стреляют настильно и поэтому хороши в обороне: настильным огнем мы заставляем противника остановиться, лечь, врыться в землю. А вот когда мы поменяемся ролями - мы наступаем, а противник в траншеях обороняется, – пушки нам не помогут: траектории настильные, снаряды летят над траншеями противника, вреда ему не причиняя. И тогда наступающим нужны гаубицы. Гаубица отличается от пушки крутой навесной траекторией. Гаубица хороша для выкуривания из окопов и траншей обороняющихся войск противника. Если готовимся к наступательной войне, производим гаубицы, к оборонительной - пушки!”
Принципиально я буду цитировать только тебя. Цитаты других авторов предполагают сравнения, а тебя сравнивать не с кем. Только ты подменяешь понятие “война” понятиями “наступление” и “оборона”, которые являются всего лишь видами боевых действий войск.
Наступление или оборона не решают и никогда не решали нужд войны с сильным и решительным противником. Некоторые военные теоретики, особенно выходцы из слабых в военном отношении стран, каковой теперь стала и Россия, задним числом предполагают, что СССР достаточно было отбить атаки гитлеровцев и прогнать их до собственной границы, а дальше не ходить. Но тогда СССР пришлось бы жить в ожидании новой агрессии постоянно. Оправившись, враг снова мог напасть. Для такой жизни нужно сверхбольшое превосходство, а его не было.
Это явление легко наблюдать в природе. Очень сильный молодой лев не обращает много внимания на атаки гиен. Он лишь лениво отмахивается от них, как кот от мух. Но если лев недостаточно силен, то он преследует стаю гиен, пока не гибнет сам или не убивает доминирующую самку стаи на ее собственной территории. У льва, силы которого сравнимы с силой стаи, нет выбора. Иначе он рискует превратиться в убийцу животных для стола гиен, а сам умереть с голоду.
СССР не был достаточно силен, чтобы отмахнуться от агрессора. Он не был и достаточно слаб, чтобы сделать из себя “крепкий орешек” и отбиться лишь угрозой отдаться дорогой ценой. Мало того, Германия была готова к большим жертвам, и те, кто строил из себя орешек, были расколоты Гитлером в два счета. Нам же пришлось с немцами “обняться крепче двух друзей”. Без наступления от немцев нельзя было отвязаться.
Поэтому для спасения нужны были и гаубицы, и быстрые танки, и штурмовики.
Но все это из науки побеждать, которая тебе не далась. Однако твои читатели вообще не обязаны ее знать, и не знают.
ТЫ ТАКОЙ
Я едва не написал: “На это ты и сделал ставку”, но тут же отказался от мелькнувшей мысли. Я ее вычеркиваю, поскольку, если ее оставить, то это будет означать признание за тобой злого умысла. А я в это не верю. По моему предположению, тебя просто озарило от встречи с одним удачным аргументом, с одним “жемчужным зерном”, и все другие черты предмета для тебя погасли.