Газета Завтра 802 (66 2009)
Шрифт:
Надо сказать, что в школьные годы я совершенно не понимал "Сорочинскую ярмарку". И только в 90-е годы ко мне пришло это понимание, что в "Ярмарке" разыгрывается ни что иное, как перфоманс. Тогда все встало на свои места. Я увидел центровую ось, по которой все крутится. Поэтому-то я написал эту книгу, которая, наверное, только введение в тему. Конечно, можно все огрубить, сказать, что Гоголь — это язычник, огнепоклонник. Но так говорить нельзя! Здесь речь идет только о глубинной архаике, которая впаяна в сознание, и он мог ее выражать, он ее очень хорошо чувствовал. Чувствовал и подвергался большой опасности, потому что в этих глубинных пластах культуры находится такая энергия, такие силы, которые, если их разбудить, то они уже тебе покоя не дадут. Именно поэтому Гоголь пережил несколько страшных кризисов, ведь он взаимодействовал с тем миром. Более того, он предавал тому миру образ, давал ему выход. Да он и сам говорил, что бес ходит по земле и ждет, когда какой-нибудь художник даст ему образ, воплотит его в реальную жизнь. А ведь этого делать нельзя! В этом состоит ответственность художника перед миром. В наше время художники пошли по противоположному пути, они пускают в мир как можно больше соблазнов, и таким образом покупают себе имя, славу, и так дальше. Сегодня эпоха другой литературы. Но лично я думаю, что это все временно. Должна придти в культуру гоголевская ответственность, иначе все погибнет. Сегодня я хочу скромно сказать, что пытаюсь начать пересмотр позиций с этой своей взросло-детской книги, чтобы почитали и ребенок, и папа, и мама, и бабушка, и дедушка, и начали Гоголя всей семьей снова читать и перечитывать и как-то может быть шире понимать. Сейчас люди по отношению к Гоголю очень зашорены. Например, я с уважением отношусь к мнению, что Гоголь был православен. Но тут важно понимать, что православным писателем он стал только к концу жизни, и путь его к Истине был очень трудный и страшный. Язычество и православие были у Гоголя всегда тесно переплетены. Ведь, как мы помним, мать кузнеца Вакулы — Солоха — была ведьмой, самой настоящей. А сам Вакула — самым набожным, православным человеком на селе. Вот она традиция! Религиозность остается, а форма ее меняется. Вообще, путь большого художника ко Христу всегда незакончен, незавершен. И в этом смысле эти тягла искусства очень тяжелы, и чтобы привести искусство в горний мир, нужно иметь неимоверную, колоссальную силу. И Толстой не дошел до Оптиной, и Пушкин не встретился со своим современником преподобным Серафимом Саровским, и Гоголь не подарил все-таки миру свой лучезарный второй том…
Должен был преобразиться Чичиков, но преобразился сам Гоголь. И "Выбранные места из переписки с друзьями" — видимо, и есть настоящий второй "Мертвых душ", при том это совершенно новая литературная форма. Хотя тогда эту книгу никто не понял. Его поддержали только самые близкие друзья. Получился скандал, итогом которого было рассеянье вместо концентрации сил и поддержки. И это до сих пор болевой нерв русской литературы, до сих пор идут баталии между сторонниками Белинского и Гоголя.
Известно, что у Гоголя были в роду священники. Вот что его сформировало: ярмарка, священнические традиции, предания семьи и домашний театр отца.
Однажды случилось так, что искусство, наука и религия разъединились, распались между собой. Люди, которые были привержены только одной из этих трёх ипостасей, оказались лишенными части души. Гоголь это почувствовал, и решил попробовать соединить опять все воедино. И он, конечно, надорвался. А по пути европейской секуляризации — вот вам доступные и упрощенные формы науки, религии и культуры, — русская литература не пошла.
В отношении Гоголя моя позиция такова — Гоголю я верю во всем. И даже тогда, когда мне говорят, что он лгал или ошибался, я предпочитаю воспринимать его слова как некую интерпретацию, которую мне просто не так легко понять. Он настолько гениально владел словом и вымыслом, что сам говорил — да, у меня были гнилые слова. Я же слова его не подразделяю на гнилые, расцветшие и веселые. Все, что он сказал, — правда, всё, что сказано о нем, можно подвергать сомнению, относиться к этому критично.
Книгу Юрия Нечипоренко "Ярмарочный мальчик" можно приобрести в магазине "Фаланстер" (М. Гнездниковский пер., 12/27) и в Лавке при Союзе писателей (Комсомольский проспект, 13), г. Москва, тел. издательства "Жук" (495) 608-40-52.
Владимир Бондаренко ВРЕМЯ ГОГОЛЯ
Думаю, нынче — время Гоголя. Не потому, что страна с грехом пополам справляет 200-летие великого русского писателя. Это в 1937 году отмечали на самом деле народный юбилей со дня трагической гибели Пушкина. По сути, с того года и стал Александр Сергеевич воистину народным поэтом. Впрочем, и в 1952 году столетие со дня гибели Николая Васильевича отмечали куда более торжественно. Держу в руках журнал "Огонек", полностью посвященный памяти Гоголя. Не вижу подобного массового журнала, полностью посвященного юбилею Николая Васильевича сегодня. Несколько передач по телевидению, небольшие статьи в газетах. Никак не всенародный юбилей…
Но все-таки сейчас на дворе — время Гоголя! Потому что все его герои, весь его великий гротескный мир — торжествует свою победу. Празднуют Собакевичи и "кувшинные рыла", празднуют Хлестаковы и Плюшкины, празднуют казнокрады и коррупционеры, Городничие и Держиморды. Их время на дворе.
Время абсурда, время лицемерия, время лжецаревичей и виртуозов. Разве не абсурд, что почти одновременно прошел либеральный "круглый стол", посвященный юбилею Гоголя, который вела Наталья Иванова, где выступали и Андрей Немзер, и Вячеслав Пьецух, и Юрий Манн, но не допускались ни Проханов, ни Мамлеев, ни Бондаренко, ни гоголевед Игорь Виноградов. Другой "круглый стол", посвященный юбилею Гоголя, прошел в Киеве, и там собрались лишь незалэжные хлопцы, якие из Гоголя нынче делают щирого украинского националиста, переписывая даже "Тараса Бульбу". Отдельно свою оборону держат Игорь Золотусский и Савва Ямщиков.
Зашевелились и "гоголееды", превращающие Николая Васильевича в ярого католика. В свою очередь, в крайних русских кругах живо заговорили о нерусскости гоголевского гения. Сколько же Гоголей существует в современном литературном мире? Наталья Бондарчук показывает в своем фильме одного Гоголя, Игорь Золотусский в телепередачах — несколько иного, Юрий Манн рисует облик третьего…
Состоялся и русский православный "круглый стол" в славянском центре, ныне возглавляемом Александром Крутовым. Там собрались Николай Бурляев, Владимир Крупин, Сергей Небольсин, Валерий Ганичев, Виктор Гуминский, крупнейшие наши специалисты по Гоголю Игорь Виноградов, Владимир Воропаев… Дали слово и мне.
Мы не стали отвергать все предыдущие "круглые столы". Кроме клеветы и разных несуразностей, явного опошления и принижения образа Гоголя, все оценки его творчества лишь обогащали гоголевский мир.
Да, можно из Гоголя вывести и Франца Кафку (кстати, выросшего в славянском мире и хорошо знакомого с русской культурой), и обериутов, и раннего Булгакова, и даже Ильфа и Петрова. Можно сосредоточиться на раннем малороссийском фольклоре и романтических повестях, на мистике и даже чертовщине. Но это будут лишь осколки великого Гоголя. Гоголь сегодня осознанно разбивается на осколки. Так же, как разбивается на осколки и ценимая им единая Русская земля.
Всё в осколках: борьба за гоголевский музей, борьба за контроль над его изданиями. В телесериале "Тарас Бульба", о котором когда-то мечтал еще Сергей Бондарчук, и, наконец-то, отснятом нашим ведущим кинорежиссером Владимиром Бортко, играет и популярный московский актер Вдовиченков, знакомый всем по бандитским "Бригаде" и "Бумеру". Он откровенно заявил в интервью, что не понимает ни идеи, за которую гибнет Тарас Бульба, ни необходимости борьбы за родину. Просто вылитый Андрий, променявший родину на польскую красотку. Богдан Ступка, играющий самого Тараса Бульбу, уверяет, что играет украинского национального героя, что в те времена не было еще никакой России, а была некая киевская Руська с мягким знаком посредине…
Прекрасно, что Владимир Бортко соединил эти осколки разного Гоголя воедино. Но соединятся ли когда-нибудь осколки когда-то триединого русского народа?
Сам же Николай Гоголь писал, что русский язык должен стать литературным языком всех славянских народов. Вот и загадка, почему славянские народы сегодня скорее отрицают русский язык как язык, соединяющий их, и предпочитают соединяться посредством языка английского? Что за таинственное "андрийство" сидит частенько в душах наших народов? И станет ли когда-нибудь Киев вновь для нас братским городом, матерью всех городов русских?