Газета Завтра 875 (34 2010)
Шрифт:
Грустная история о том, как бунтарскую энергию рок-н-рольного фронта использовали для разрушения Союза, а потом вчерашних бунтарей либо приватизировали, либо выдавили из ротации в масс-медиа на обочину спроса и интереса — в индистудии и дальше, ещё ждёт своего художника.
Не народился ещё русский Макларен, чтобы снять местечковый The Great Rock’n’Roll Swindle ("Величайшее Рок-н-ролльное Надувательство", культовый фильм Малькома Макларена), да и если бы народился — не уверен, что у него что-либо вышло, чай, не в Британии живём.
Британская империя закончилась в тот момент, когда высшими орденами Империи начали награждать клоунов, начиная с "Битлз".
Рок-н-ролл, несказочный медийный дракон, уничтоживший миллионы юных наивных душ призывом к анархической свободе, возглавивший и предавший бессмысленный экзистенциальный бунт — так необходимый режисёрам Нового Прекрасного Мира для слома "отжившей" морали, заполз в Россию, отравил нас тлетворным дыханием — и издох под руинами Империи. Беспалый клоун наградил клоунов с гитарами, и в этот момент рок-н-ролл умер.
Дракон умер, но подданные остались, и как это часто бывает в России, "вышло вовсе по-другому, вышло вовсе и не так..."
Туман безвременья, катакомбный период культуры, был гордо провозглашён последним юродивым, Игорем Летовым, в интервью журналу "Контркультра", и по большому счёту нас не интересует, хотя, надо заметить, что именно летовские "Сто лет одиночества", появившиеся почти сразу же после расстрела "Белого дома", положили начало странной трансформации:
Что бы ни случилось, всё к лучшему.
Срубленные головы стремительно умнеют.
Реки подо льдом кипят светло и зло,
Выбитые зубы ослепительно скрипят
О том, как хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.
Апологетика абсолютных "свободы, равенства, братства", расширения границ сознания "веществами" и разрушения прочих границ, навязчивое веганство, педерастия и прочее вырождение остались в "формате" всяких "ихних" радио.
В душном же, безысходном андеграунде, куда перебрались все, не пришибленные постмодернизмом, неважно кто — рокеры, барды, даже рэп-исполнители, строчка за строчку, песенка за песенку, кристаллизуется новая правда, новая надмузыкальная идеология, родившаяся из русской катастрофы, тотального неприятия максимы "всё на продажу" и навязываемой либерально-политкорректной жвачки. Как обозначил Олег Медведев:
Но лучше задохнуться, чем вдыхать этот дым,
Лучше быть коричневым, чем голубым,
Пой, моя нелепая религия, пой!
Культ "всеобщей свободы" и пацифизма сменяется пониманием того, что мир — это война, и мы на этой войне находимся в наихудшем положении за всю свою историю.
Они пришли, как лавина, как чёрный поток.
Они нас просто смели и втоптали нас в грязь.
Все наши стяги и вымпелы вбиты в песок,
Они разрушили все, они убили всех нас...
"ОРГИЯ ПРАВЕДНИКОВ"
Слюнявая хиповская любовь перерождается в высшую форму — в готовность самопожертвования, и не только за други своя, но и за абстрактные, порой неясные идеалы:
И можно тихо сползти по горелой стерне.
И у реки, срезав лодку, пытаться бежать.
И быть единственным выжившим в этой войне,
Но я плюю им в лицо, я говорю себе: "Встать!"
"ОРГИЯ ПРАВЕДНИКОВ"
Готовность к битве и смерти — это единственная возможность остаться человеком, здесь и сейчас.
Угроза неясна, но ощутима, что это будет — гражданская война, хуннское вторжение, новый "Дранг нах остен", но уже упомянутый Олег Медведев в своём "Идиотском Марше" недвусмысленно требует:
Гитару брось, и бабу брось,
И, как жену, обнимай
Обледеневшую винтовку свою...
Тому же Медведеву принадлежит авторство пронзительных "Карлсонов", где архетипического Малыша защищают не армия, не мир взрослых, а неуклюжий сказочный герой (чей реальный прототип недавно установлен), так же, как мы, потерявший свою Родину, но, в отличие от нас, не смирившийся с этим:
Их огонек мигнул вдали и зачах,
Тропка потерялась в лесу.
Сказку убитую на крепких плечах
Хмурые Карлсоны несут.
Кнопку заело и пропеллер висит,
Как перебитое крыло.
Карлсон садится