Газлайтер. Том 5
Шрифт:
И тут к мужчине снисходит озарение. Образ ошеломительной женской фигуры в белом халате, взявшийся из ниоткуда, буквально ослепляет его. Силуэт медсестрички расплывчат, но потрясающие изгибы поразят любого до глубины души.
Мужчина шумно сглатывает.
— Понял, — кивает он, просветлев. — Ради баб.
После чего осторожно спускается на крышу и, взяв портфель, идет на работу.
На школьную линейку все принарядились, особенно девочки. Особенно Светка. Соколова с двумя большими белыми бантами на голове выглядит так, как будто косплеит счастливую третьеклашку. Все парни заглядываются на ее белые гольфы. А я невольно воспоминаю то прикольное время, когда заставлял Соколову тушить фаерболы в мужском туалете. Она тогда с такими же бантами ходила. Эх, детство, детство, ты куда спешишь?
Но Камила, конечно, не уступает блондинке, хоть и оделась повзрослее: собранные в косу волосы, черный галстучек, длинная юбка. Все «Юные русичи» встали на линейке вместе: девочки слева, мы с Гришкой справа.
На помосте под жарим солнцем сейчас выступает директор. Он говорит, что надо жить дальше. А также горячо заверяет, что школу обезопасили и теперь она почти неприступная крепость.
Под «обезопасили» он, видимо, подразумевает стаю Акелы, которая гордо уселась под помостом. Теперь Легавые у педагогов в почете. Им даже выделят отдельный вольер на школьной территории. Правда, сам директор всё равно от зверей не в восторге — уже побледнел раз двадцать, да и голос дрожит. Не знаю, чего он переживает. Может, фобия какая-то. Суровых волкомедведей даже успела обтискать малышня, поэтому Легавые сейчас возвышаются помятыми и взъерошенными черными горами, — но не побежденными, что важно.
Следом за директором выступает завуч по учебно-воспитательной работе. Она что-то рассказывает о новом учебном графике. Я не вникаю, думаю о своем: о Коллекции, об «Энергосинтезе», о вафлях с карамелью в кафешке рядом…
– … А теперь наконец дадим же слово нашему герою! Данила Вещий, прошу на сцену! — неожиданно восклицает завуч, и вся школа в этот миг громко рукоплещет.
— Иди, батыр, — толкает меня в плечо Гришка. — Тебе честь выказывают, да.
Блин, а предупредить заранее нельзя было что ли? У меня даже речи нет заготовленной. Но делать нечего: поднимаюсь на помост и подхожу к микрофону.
— Ну это… — смотрю на притихшую толпу учеников. — Хорошо учитесь и становитесь сильнее, чтобы в будущем больше никакие обезьяны не могли вас напугать. А пока что Акела со стаей не дадут никого в обиду.
И мне снова аплодируют. Видимо, понравилась речь. А экспромт рулит, хе.
Но вдруг хлопки глушит громкий вой из тревоженных сирен, которые царские охотники развесили по всему городу:
— ВНИМАНИЕ! БОЕВАЯ ТРЕВОГА! ЭТО НАШЕСТВИЕ! МИРНЫЕ ГРАЖДАНЕ, НЕ ПОКИДАЙТЕ УБЕЖИЩ И ДОМОВ! ДОБРООТРЯДЫ — НА ПОЗИЦИИ! ВАМ ОТПРАВЛЕНЫ СМС С ВАШИМИ «НОРАМИ»! НЕМЕДЛЕННО ПРИСТУПИТЬ К ЗАЧИСТКЕ! ДАНЯ…КХМ, ДАНИЛА ВЕЩИЙ, ПРИБЫТЬ СРОЧНО — ЮГО-ВОСТОЧНЫЙ СЕКТОР, ПУНКТ «Г»! ВНИМАНИЕ! БОЕВ…
И по-новому крутится шарманка. Видимо, отчим сильно торопился, раз в записке диктору указал меня как «Даня».
Линейка резко заканчивается. Под вой сирен народ разбегается по домам. Все, кроме «Юных русичей». Гришка и девушки остаются стоять строго на белой линии на асфальте. Дожидаются меня. А я, спускаясь со сцены, по пути достаю телефон и вызываю к пункту «Г» расширенную группу поддержки и штурмовые отряды. Нашествие — это серьезно. Это ЧП. Нам понадобятся все силы, что мы имеем.
А раз Степан не отправил меня к «норам», как остальные доброотряды, значит, у отчима на «Русичей» совсем другие планы. Возможно, какое-то спецзадание. Я не против, но только попробуйте после него не выдать мне герб. Иначе я за себя не отвечаю!
Читайте п родолжение: