Газлайтер. Том 9
Шрифт:
Одногруппники вызванивают своих водителей и велят им приехать на Тангусское шоссе. Через десять минут вертолет прибывает к месту посадки. Я успеваю обтереть влажными салфетками лицо и руки от пыли и грязи. Исцеленный Фирсов уже очнулся. Устранитель прикладывает пакет с сухим льдом к восстановленной челюсти, его бесцветные глаза кипят раздражением, особенно когда смотрят на меня. Я же приветливо улыбаюсь учителю.
Вертолет приземляется, и мы с одногруппниками покидаем кабину. Фирсов, не вставая с носилок, бросает на меня взгляд
— Филинов, завтра жду тебя в моей усадьбе, — чуть ли не рычит он.
— Зачем это? — удивляюсь, обернувшись.
— Будем составлять учебный план, староста, — Устранитель отворачивается к пилотам. — Полетели уже домой!
Вертолет взмывает обратно в небо. Одногруппники громко радуются и поздравляют друг друга с победой. Даже Волжанин, которому вначале не было никакого дела до места старосты. Даже Стяжков, которого я практически вынудил мне помогать. Всё же долгая и упорная борьба заставила всех ребят проникнуться командным духом. А раз меня всё же назначили старостой, то выходит, мы своего добились.
— Ух, держитесь, красотки на черноморском съезде! — восклицает Павел Митович.
— Чую, что мы там встретим своих жен, братиш! — поддерживает его близнец Глеб.
Смородина тоже тихонько улыбается, но в сторонке, не присоединяясь к остальным. Даже сейчас держится особняком. К этой девушке на козе не подъедешь.
— Данила, — неожиданно обращается она ко мне. — А ты на чем поедешь отсюда? — все оборачиваются на нее, и Екатерина слегка краснеет. — Просто ты единственный не звонил водителю в вертолете, вот мне и стало интересно.
— Какая заботливая Смородина, — фыркает Стяжков, но за неоднозначным комментарием ничего больше не следует, особенно после моего хмурого взгляда в его сторону.
— Я же объяснила, Стяжков, — возмущенно сдвигает брови Екатерина. — Мне просто стало интересно.
— Я полечу на нём, Кать, — киваю в небо.
Ребята задирают головы и тут же инстинктивно вжимают их в плечи. А Волжанин так вообще не стесняется нырнуть за ближайший припаркованный фургон. Зубастик с радостным клацаньем челюстей приземляется рядом, скребя по асфальту длинными когтями. Одногруппники решают не лишним отойти назад на пять шагов. Я, наоборот, подхожу к своему зверю и одним прыжком взбираюсь на чешуйчатую спину ближе к основанию шеи, где поуже бока. Крепко стискиваю ногами туловище и махаю ученикам.
— Увидимся на занятиях!
По моему ментальному приказу Зубастик взмывает в небо, и я сильнее напрягаю бедра, чтобы встречный ветер не сдул меня со звериной спины. Летим в сторону города. В самый центр не будем углубляться, Зубастику не стоит соваться дальше Садового, а то силовики, чего доброго, еще врубят ПВО.
Современные высотки проносятся под моими ногами. Когда уже возникает знакомая старая постройка центра, велю Зубастику приземлиться на небольшой площади возле станции метро. На глазах ошеломленных прохожих спрыгиваю с дракончика и хлопаю ладонью по опущенной зеленой морде.
— Молодец! А теперь лети домой! Пока голуби не заняли твою жердочку! — усмехаясь, поддразниваю крылатого.
— Кла-кла! — с угрозой щелкает челюстями Зубастик, показывая, что он сделает с этими самыми голубями, если пернатые вконец оборзеют.
Взметнувшись в небо, дракончик торопится в усадьбу охранять свое гнездо от армии сизых «курлыков». Я же, выйдя на тротуар, ищу глазами автобусную остановку. До Кремля отсюда минут десять на общественном транспорте, так что успеваю, пускай и впритык.
— Это Данила! Папа, это, правда, Данила! Я не обозналась! — звонкий бодрый голос Маши Морозовой ни с чем не спутать.
— Остановись! — раздается властный мужской голос.
Возле бордюра, взвизгнув покрышками, тормозит «Чайка». Последняя модель, судя по круглым светодиодным фарам заключенным в квадратную решетку радиатора. В опущенных окнах пассажирского салона сияет нежное личико Маши. Напротив него громоздится суровое бородатое лицо князя Морозова. У Маши глаза аж горят от любопытства, ей не терпится осыпать меня вопросами, но как воспитанная барышня она уступает слово отцу.
— Данила, ты чего здесь забыл? — князь хмуро оглядывает мой потрепанный спортивный костюм. — У тебя же сейчас награждение. Мы как раз на него и едем.
— Ваше Сиятельство, как только я поймаю подходящую маршрутку, то тоже поеду в Кремль, — отвечаю с вежливой улыбкой. — Замечу, что ваше присутствие на церемонии — большая честь для меня.
Лицо князя становится еще строже, брови сгущаются как тучи, видимо, обозначая задумчивость.
— Садись с той стороны, — через секунду бросает Морозов и поднимает затонированное стекло.
Уговаривать меня не требуется. Быстро огибаю кузов и, открыв дверь со стороны проезжей части, заваливаюсь внутрь. В просторном лимузине также сидят, помимо князя с Машей, его супруга и трое сыновей со спутницами. Вернее, только двое княжичей едут с женами, а самый младший, по-видимому, сопровождает Машу. Я присаживаюсь на свободное место справа от княжны. Все с любопытством разглядывают мою «боевую униформу».
— Ваши Сиятельства, — без капли стеснения я улыбаюсь семейству Морозовых. — Благодарю за место в карете.
— Данила, не томи! — не выдерживает Маша, легонько взяв меня за руку и тут же отпустив. — Рассказывай, что же случилось? Почему ты весь на спорте?
Пока машина приближается к Кремлю, я успеваю кратко пересказать сегодняшний день. Услышав о Фирсове, Морозовы сразу понимающе кивают.
— Фирсов такой жук, — хмыкает старший княжич. — Многие в Академии от него натерпелись. Кто попадал к нему на факультатив по психологии противника, потом кости собрать не мог.
О, значит, Фирсов еще умудряется вести дополнительные занятия у студентов других факультетов. Наш Устранитель прямо на расхват.