Где живет колдун
Шрифт:
– Я думал, Дьюла их до смерти перепугал, – удивился Эдвард, накладывая новую стрелу.
– Их подстегивает что-то… или кто-то. – Эвелина вынула из рукава флейту.
– Кто? – Людвиг уклонился от выпада еще одного пса, и ударом молота раздробил ему голову.
Широкие двойные двери библиотеки распахнулись, и на них ринулся вал людей в форменных синих рубашках с искаженными, безумными лицами. А за их спинами в дверях застыла высокая полная фигура, внутри которой трепетал злой фиолетово-зеленый огонь, легко различимый ясным взором Людей Договора.
– Вот он, например. – Эвелина набрала воздух и поднесла флейту к губам.
Страж
45
Инкабула (инкубула) – старинная книга, обладающая значительной культурной и денежной ценностью. Зачастую инкабулы существуют в единственном экземпляре. В собрании Альберта Фреймуса (до визита радуги Магуса) содержалось порядка сотни инкабул общей стоимостью свыше миллиона фунтов стерлингов.
Эдвард, не веря своим глазам, взметнул арбалет, и болт [46] с наконечником светлого серебра пронзил шею «мумии». Она захрипела, вырвала стрелу, но этой заминки Людвигу хватило, чтобы поднять молот и отшвырнуть существо.
– Это что? – Эдвард подбежал к Стражу. Тот отмахнулся от помощи и, опираясь на молот, поднялся. На его куртке дымился оттиск ладони.
– Одержимый. – Людвиг устало выбросил кулак в сторону, и человек в форме с всхлипом отлетел. – Надо уходить. Калеба здесь нет, а с этими мы не справимся.
46
Для стрельбы из арбалета используют как стрелы, так и болты – цельнометаллические иглы длиной около 20 см. Обычно болты использовали для поражения противника, одетого в легкие доспехи, с чем стрела не всегда справлялась. Летели болты хуже стрел, зато лучше пробивали броню.
– Одержимый?! – Эдвард перезарядил арбалет и изящным пируэтом изменил траекторию полета ястреба, пикирующего к его глазам. Птица врезалась в стену, и Дьюла сомкнул челюсти на ее шее. – Откуда…
– Какая разница. – Страж тяжело дышал, на лбу его выступила испарина. – Надо уходить, Эд.
– Твою мать, их двое! – Бард выстрелил, но второе существо, появившееся из прохода меж уцелевших стеллажей, даже не обратило внимания на стрелу, вонзившуюся ему в сердце.
– Отступаем! – скомандовала Эвелина. – Береги глаза…
– Ты о чем? – нахмурился Людвиг, а ее сообразительный брат уже кинулся ничком на землю.
Эвелина пробежалась пальцами по флейте, и ветер пронесся по разоренной библиотеке колдуна – взметая сначала ворохи бумаг, затем брошюры, свитки папируса и рисовой бумаги, а после и тяжелых томов в металлических переплетах. Вся эта масса закружилась в стремительном танце, сбивая всех, кто стоял на ногах, а затем ринулась к алтарю, где пожаром взметнулось пламя свечей.
И скоротечный огненный ураган забушевал в библиотеке, опаляя каждого, кто приближался к четырем Людям Договора. Бежали все – люди, с воплями срывая горящую одежду, собаки с пылающими хвостами, суетливо хлопали крыльями совы и ястребы, спасая свое оперение.
– Эвелина, осторожней! – Эдвард вжался в пол, когда мимо него напоследок со свистом пролетела дымящаяся глиняная табличка. – Ну что, все?
– Нет, – напряженным голосом ответила сестра, – не все.
В зале осталось лишь трое. Две фигуры, обмотанные тлеющей бумагой и источавшие зловонный чад и толстяк.
– Я тоже люблю музыку, – заявил один из одержимых и распахнул глотку, издавая истошный, разрывающий сердце вопль.
Эвелина вздрогнула и бессильно осела на пол, выронив флейту.
– Эви! – Эдвард подхватил ее. – Эви…
– Глупо. Очень глупо, – заявил толстяк. – Вы так слабы, что даже не хочется вас убивать, Люди Договора. Взять их!
Он шевельнул пальцами. Одержимые бросились вперед – они двигались так быстро, что Эдвард увидел лишь размазанные тени, а через мгновение его горло сжала ледяная хватка, и он увидел совсем близко безжизненные глаза. Пасть его распахнулась, и оттуда поползли, как черви, серые бумажки с какими-то символами. Сердце Барда вздрогнуло, когда по нему заскользили жадные незримые пальцы. Эд хотел съязвить – хотя бы напоследок, но язык не слушался его, и поэтому он просто разрядил арбалет между глаз кошмарного существа.
Голова одержимого откинулась назад и медленно вернулась в нормальное положение. Губы, изрезанные тысячами мелких бескровных порезов, разошлись в ухмылке… которую стер удар боевого молота Стража. Одержимого отнесло к середине зала, где копошился его собрат, пытаясь подняться. Сломанные ноги плохо слушались, но существо все же медленно вставало.
– Уходим! – Людвиг рывком поднял Барда на ноги, подхватил Эвелину. – Дьюла, нет!
Зверодушец, пользуясь тем, что все внимание отвлекли на себя Бард и Страж, обошел зал – мягко, как может только волк, и бесшумно кинулся на куклу. Хампельман покатился по полу, обхватив волчью голову руками.
– Быть тебе вечно в этом облике! – с неожиданной силой он оттолкнул оскаленную пасть. – Ночным солнцем тебя заклинаю! Будет твой дух скитаться, забыв дорогу в свое тело, оборотень!
Волк взвыл, щелкнул зубами, отхватив Хампельману два пальца, и отскочил назад. Шерсть его стояла дыбом, и дикая судорога крутила все мышцы. На нетвердых лапах он пятился от Клауса Хампельмана, который, подняв кровоточащую руку, кропил оборотня своей кровью.
– Кровавая метка на следах твоих, на слюне твоей, на дыхании твоем, на желчи твоей и разуме…
Арбалетный болт ударил в правую сторону груди, развернул вокруг оси, швырнул на пол.
– Заткнись, марионетка! – рявкнул Эвард. – Людвиг, хватай Дьюлу и уходим. Эви я донесу.
Он перекинул сестру через плечо и шагнул в пролом. Страж, с трудом ухватив обезумевшего волка за загривок, покинул библиотеку, обрушив стену перед одержимыми.
– Найти и привести их всех ко мне живыми, – прохрипел колдун. На губах его пузырилась кровавая пена. Время Фреймуса в этом теле истекло. Выживет ли Хампельман и сможет ли выбраться, его не волновало. Главное – закончить ритуал и как можно скорее вернуться в резиденцию.