Где живет ум
Шрифт:
Когда «скорая» отъехала, родители еще долго стояли у подъезда – им не разрешили сопровождать его, объяснив это карантином и неясностью заболевания.
Лежа на носилках, Глеб в окошко видел только ночные фонари; где-то вдалеке мелькали высотные здания. Он любил ночную Москву. Еще студентом гоняя на мотоцикле по вечерним улицам, ему нравилось чувствовать меняющиеся запахи свежего хлеба, вымытого асфальта и фабрики «Красный Октябрь» на набережной Москвы-реки.
Встречаясь с девушками, он обязательно показывал им свои любимые места: Воробьевы горы, подземный дебаркадер Калининского проспекта, куда завозились товары для всех его магазинов, Александровский сад и, конечно же, Лужники с его аллеями и тропинками. «Скорая» незаметно подъехала к какому-то серому зданию и остановилась. Поднимаясь с помощью санитара по ступенькам крыльца, Глеб успел прочитать на табличке, висящей над входными дверями, что-то о вирусологии Азии, Африки, паразитах и прочей, тому подобной ерунде.
Голова его кружилась, ноги еле слушались; было чувство, что сейчас, несмотря на все усилия, он рухнет прямо тут, в приемном отделении. Ему кто-то начал задавать вопросы, но все вокруг стало распадаться и проваливаться. Последнее, что он запомнил – его подхватили чьи-то руки.
…Открыв глаза, Глеб посмотрел в окно: сумерки. Голова не кружилась, видимо, снизилась температура, попа болела от уколов, из вены к капельнице тянулась белая трубочка.
Осматриваясь по сторонам, он заметил на стене черную кнопочку с надписью «вызов». В сознании промелькнула мысль, что пора кому-то задать целую кучу вопросов, и он с усилием несколько раз нажал на этот контактор с внешним миром.
Секунды ожидания тянулись неприятно долго, за дверью ничего не происходило, даже приближающихся шагов не было слышно. Он позвонил еще раз, более настойчиво.
Минут пять, уже теряя терпение, он резвился с кнопкой когда, наконец, услышал цоканье каблучков по керамической плитке. Секунда, другая – и дверь открылась. На пороге палаты стояла красивая, средних лет женщина-врач с добрым, улыбающимся лицом.
– Глеб Михайлович, что случилось? Почему такое нетерпение? – Доктор подошла ближе, подвинула табурет и присела, глаза ее озорно светились. – У меня хорошие новости для вас: мы обследовали кровь – никаких страшных инфекций у вас нет. Это просто непривычный для нашего региона вирус гриппа на фоне сниженного иммунитета. Побудете у нас еще недельку – и домой.
– Что значит еще недельку? – удивленно произнес Глеб. – Вы хотите сказать, что я тут уже неделю нахожусь?!
– Да, вы тут уже шестой день. Сон был необходим как лекарство. Мы вас подкормили витаминами, глюкозой… Словом, сейчас состояние улучшается. Немного беспокоит сердце… Кардиолог говорит, что один из сосудов находится в состоянии стресса, зажат, но чуть позже мы и за него возьмемся.
– Слушайте, доктор, а почему ко мне такое внимание? Отдельная палата… И вообще: где я нахожусь?
– Ну, кто распорядился провести вам полное обследование я, конечно, не знаю… Думаю, у вас есть высокопоставленные друзья. А находитесь вы в военном госпитале Министерства обороны.
– Боже, загадок становиться все больше и больше… – Глеб приподнялся на локте и, став немного ближе к врачу, произнес: – А скажите, доктор, могу ли я принять где-нибудь душ, почистить зубы, словом, привести себя в порядок?
– Туалет у вас в палате, вот за этой дверью. – Доктор указала рукой на левую дверь. – Правая дверь – это зал. Там есть телевизор, книги, телефон… Если у вас больше нет вопросов, то я пойду?
– Да-да, пожалуйста. Если что, я уже знаю, на какую кнопочку нажимать.
Как только дверь за улыбчивой докторшей закрылась, Глеб поднялся и, прямо вместе со стойкой капельницы пошел в зал. Обнаружив телефон, набрал номер родителей.
– Алло! – Трубку подняла мама. – Глебушка, ну, слава Богу, хоть голос твой услышать! Нас к тебе не пускают и передачи не берут, словно тюрьма какая!
– Да, мам, тут такие порядки… Но вы не волнуйтесь, теперь я буду звонить каждый день. Мне и правда – уже намного лучше. Врачи говорят: обычный грипп. А дней через пять так вообще – обещают и домой отпустить. У вас-то как? Никого не зацепило? Отец как себя чувствует?
– Все хорошо! – Мамин голос звучал бодро и искренне. – Мы сами даже не чихнули. К нам, правда, приезжали и брали кровь на анализ. К Алексею твоему тоже ездили, кровь проверяли, – он нам звонил. У него тоже все нормально, не волнуйся. Сынок, знаешь, отец звонил на Кипр твоей Виктории, просил приехать, поухаживать за тобой в больнице, но она отказалась. Говорит, не может клиентов своих оставить. Я подумала, лучше я тебе расскажу, а то отец на нее уж больно злой, ругается…
В телефоне воцарилось молчание, Глеб понимал – это вызов, жена показывала свой характер и отношение к нему в связи с потерей денег в Африке.
– Да ладно, мам, что мы, сами не справимся? – В голосе зазвучали интонации досады и сожаления. – Действительно, как ей оставить своих теток, у нее в салоне запись на месяц вперед. Да и не так уж я и плох, а пока она долетит, так вообще выздоровею. Отцу привет передавай, скажи, пусть не сердится на Викторию. Целую, пока.
Глеб с трубкой в руках откинулся в кресле и закрыл глаза – слабость и недомогание еще держали его тело; в комнате тикали часы, за окном стало совсем темно.
– Может, позвонить ей?.. – заговорил он сам с собой. – И что я ей скажу? Прописные истины?.. Нет, прилечу на Кипр, тогда и поговорим, а сейчас только нервы мотать. И все, хватит о ней думать, пустое это…
Неожиданно телефон в руках зазвонил, Глеб даже несильно вздрогнул. Открыв глаза, поднес трубку к уху.
– Да, вас слушают.
– Глеб Михайлович. – Этот голос он узнал сразу. – Я надеюсь, вам уже лучше, а то вы нас напугали – сознание стали терять. Слава Богу, ваши родители подсказали нам, куда вас повезла «скорая помощь». Видите, мы друзей в беде не бросаем, а когда снимут карантин, я пришлю за вами свою машину и сможем спокойно обо всем поговорить. Всего вам хорошего, выздоравливайте… – В трубке послышались гудки.
– Вот это да-а… – протяжно и многозначительно произнес Глеб. – Так они наверняка думают, я им камень привез… Вот, значит, кому я таким сервисом обязан, вот кто обо мне заботу проявляет. И что же мне теперь делать?.. Ладно, на раздумье и выработку версии у меня есть пять дней… Если, конечно, кого-то может устроить версия потери денег и камня одновременно. Эх, невеселая история вырисовывается, м-да…
Глеб поднялся с кресла и так же тяжело добрался до кровати. Наступающий вечер и вколотые ранее лекарства клонили в сон, капельница была еще наполовину полна.