Где золото роют в горах
Шрифт:
Нет, конечно, этак сразу я не перевоспитался. Бывало и срывался. Но вовремя опомнюсь, подойду и скажу: «Ты уж извини. Нинок, сердце не выдержало». И вот ведь что главное: Нина тоже понимает, чего мне это извинение стоит. Слезки на глазах, а улыбается и лепечет: «Что вы, Игнат Матвеич! Нисколько даже не обиделась...»
Так с Ниной. А с Люсей посложнее — огонь-девка! Затронь только — такой крик поднимет, не рад станешь, что зацепил. А потом пошепчутся, пошепчутся между собой — глядишь, и является с повинной головой: «Простите, Игнат Матвеич. Я, кажется, была нетактична...»
Установилось
Переглянулись мои девчата: «Не обижайтесь, Игнат Матвеич, но кое-чему вам следует поучиться. Практический опыт у вас богатейший, в этом мы убедились. И человек-то вы, в общем неплохой. Но вот внешний вид ваш нам никак не нравится». — «Чем это я опять вам не угодил?» — «Ну, разве можно таким растрепой, извините, приходить на производство?» — «Что ж мне, как в театр одеваться? Производство есть производство. В белых перчатках тут делать нечего». — «Никто не просит приходить в белых перчатках. Но бриться-то надо, верно?»
Брился я, действительно, раз в неделю, по воскресеньям. В субботу уже мог свободно пощипывать бородку. Пообещал девчатам бриться еще раз — по средам. Но им, оказывается, и этого мало. Им надо, как минимум, чтобы брился через день. Я на такое не согласился. А девчонки почему-то особенно настаивать не стали.
И вот прихожу я пятого февраля в цех и сразу заподозрил: происходит что-то неладное. Под халатами у девчат парадные платья видно, все в красивых нарядных туфельках, косынки на головах самые цветастые и даже завязаны как-то по-особенному. Не иначе, как на танцульки собрались после работы — бывало у них такое. Сообразил я это и успокоился.
Настал обеденный перерыв. В один момент поскидали мои девчонки рабочие халаты, сгрудили меня этакой нарядной толпой и потащили в красный уголок. Рабочие, которых было там немало, кто закусывал, кто в домино сражался, побросали свое дело и ну разглядывать: что такое вытворяют девчата со своим мастером? Понять ничего не могут. Я тоже не знаю, что делать: не то рассердиться и обругать, не то подождать, что дальше будет.
И когда я начинаю себя чувствовать совсем дурак дураком, появляется Люся Каштанова. В руках держит столовский поднос, однако так надраенный, что блестит как солнце. На подносе лежит голубая сорочка, уже повязанная черным галстуком. На рубашке лоснится новой кожей электробритва «Нева». Люся приседает перед мной как заправская балерина: «Поздравляем вас, Игнат Матвеич, с днем рождения. Желаем вам доброго здоровья, многих лет жизни, успехов на производстве и счастья в личной жизни. На память от нашего коллектива примите...» И подает мне столовский поднос. А рядом со мной на сцене баянист из цеховой самодеятельности — и как рванет марш во всю мочь!
Сперло у меня в зобу дыхание, и слова вымолвить не могу. Кикиморки мои, что придумали! Дома я, понятно, только притворялся, что не помню про пятое февраля, чтобы домашним приятнее было, когда вечером начнется небольшое торжество. Но чтобы кто-нибудь поздравил меня с днем рождения в цехе — нет, такого не случалось. Сам об этом напоминать не будешь, а спрашивать никто не догадывался. И вот девчонки, пискуши-визгуши...
Стою я посреди сцены с подносом в руках, девчонки вокруг шлепают в ладоши, баянист наяривает вовсю. Слышат шум рабочие, бегут из цеха: «В чем дело?» Собрался, считай, весь цех. И тоже начали в ладоши хлопать. Русский народ на такое сердечный, чествовать любит.
Потом повели меня девчата в столовую. Там уже все подготовлено — пять столов сдвинуто, борщи дымят. Конечно, чокаться пришлось крем-содой местного производства, но постучали стаканами здорово — всему цеху на зависть.
Бреюсь теперь я каждый день, как в инструкции сказано. Бритва работает исправно. Смотрю я на муху-цокотуху, слушаю, как жужжит она у меня в руках и думаю: конечно, изобилие для коммунизма — первое дело. Но и доброе отношение человека к человеку — тоже штука немаловажная. Мои девчата поняли это и меня научили понимать.
Не говорю я уже грубых слов. Случится что-нибудь, злость разбирает, так и вертится что-то такое на языке, а сорваться не может: совесть не позволяет. Посоплю, посоплю, да и начну на практике показывать, как надо работать.
СОДЕРЖАНИЕ
ТРИ КИЛО ЗОЛОТА. 3
НАСЛЕДНИК. 31
«ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО». 73
500 ГРАДУСОВ ВЫШЕ НУЛЯ. 110
БУРБОН. 124
Гравишкис Владислав Ромуальдович.
Где золото роют в горах. Маленькие повести и рассказы. Челябинск, Кн. Изд., 1964. — 136 стр.
Р2
Редактор на общественных началах Я. Т. Вохменцев
Редактор С. М. Матвеев
Оформление С. Я. Савочкина
Техн. редактор О. Я. Понятовская
Корректор В. Я. Багина
Сдано в набор 2/XII-1963 г. Подписано к печати 25/I-1964 г. ФБ00083. Формат бумаги 84x1081/32 — 4,25 физ. п. л., 6,97 усл. п. л., 6,87 уч.-изд. л.
Тираж 15000 экз. Изд. № 1963.
Челябинское книжное издательство, г. Челябинск, ул. Воровского, 2, ком. 60. Областная типография Челябинского областного управления по печати, г. Челябинск, ул. Творческая, 127. Заказ № 3059. Цена 21 коп. Переплет 15 коп.
ВЫШЛИ ИЗ ПЕЧАТИ И ПОСТУПИЛИ В ПРОДАЖУ СЛЕДУЮЩИЕ КНИГИ ЧЕЛЯБИНСКОГО КНИЖНОГО ИЗДАТЕЛЬСТВА
Коллектив авторов. Верь людям. Повесть. Рассказы. Очерки.
Петров Ю. Трудная профессия. Стихи.
Конторович Л. Колька и Наташа.