Гэбриель Конрой (сборник)
Шрифт:
С привычной четкостью, пользуясь лапидарными юридическими формулами, Артур изложил существо рассказа миссис Сепульвида. Он ничем не обнаружил, что видит, как прелестная испанка сквозь прорези веера изучает его лицо с прилежностью, которую нельзя было объяснить одним только женским любопытством. Когда он закончил, она сказала:
— Bueno. Это то, что я ей сообщила.
— Вы желаете что-нибудь добавить?
— Пожалуй…
Скрестив руки, Артур приготовился слушать. Донна Долорес перебирала пластины своего веера, словно это были четки.
— Мне стали известны некоторые новые
Если бы Артур не был так погружен в свои размышления, он, конечно, уловил бы особые, чисто женские нотки, прозвучавшие в последних словах донны Долорес; обычно такие детали не проходили мимо его внимания; но сейчас он лишь потрогал слегка свои каштановые усы и поглядел в окно с видом терпеливым и снисходительным.
— Нет, я действую не по капризу, дон Артуро. Но я женщина, я сирота. Вы знаете историю моей жизни. Единственный близкий человек покинул меня одну на этом свете, оставив владелицей огромных земель. Выслушайте мой рассказ, дон Артуро, и вы поймете меня или, по крайней мере, простите мне странное, быть может, пристрастие к людям, которые претендуют сейчас на эту землю. Ведь все, что с ними произошло, все, что случилось с ней, могло случиться так же и со мной, будь на то воля пресвятой девы!
— О ком вы говорите? Что значит «с ней»? — тихо спросил Артур.
— Простите, я принялась за рассказ так, словно вы обо всем уже знаете. Видите ли, вам сказали, что на эту землю претендуют двое: муж и жена. Его зовут Гэбриель Конрой, не так ли? Вам сказали, что они имеют на руках дарственную, не так ли? Так вот, все это неверно!
Артур обернулся к своей собеседнице, не скрывая удивления.
— То, что вы говорите, для меня совершенная новость. Дело меняется коренным образом.
— Этого я не утверждаю, — равнодушно возразила донна Долорес. — И не о том я веду речь. Суть вот в чем. Доктор Деварджес, который имел дарственную на ту же землю, что и мы, подарил ее сестре Гэбриеля. Теперь вам ясно?
Она умолкла и устремила взгляд на Артура.
— Совершенно ясно, — сказал Артур, глядя по-прежнему в окно. — Это объясняет нам, откуда взялся Гэбриель. Но жива ли она? А если она умерла, располагает ли ее брат правом наследования? Вот решающий вопрос, вопрос, извините меня, чисто юридический, который не следует осложнять посторонними, не идущими к делу переживаниями. Была ли эта исчезнувшая женщина, его сестра, единственной законной владелицей дарственной грамоты, была ли она замужем, был ли у нее ребенок, — вот что нам важно выяснить. Муж, как и ребенок, в данном случае, законные наследники.
Последовала
— Вы правы, дон Артуро, — сказала донна Долорес, опять укрывшись за веером. — Теперь вы сами видите, как правильно я поступила, решив посоветоваться с вами. То, что я сочла своей прихотью, еще может оказаться в нашем деле важным юридическим доводом, почем знать? Хорошо, что вы направили мою мысль по этому руслу. Мы, женщины, легкомысленны. А вы так разумны, так проницательны. Нет, я правильно сделала, что позвала вас.
Артур кивнул и выразил на лице ту профессиональную снисходительность, которая приводит одновременно в бешенство и в восторг человека, прибегающего к помощи адвоката.
— Итак, истинная наследница бесследно пропала. Куда она делась, не знает никто. Поиски не дают результата. И вот появляется самозванка, которая выдает себя за его сестру, называет себя Грейс Конрой.
— Одну минуту, — тихо промолвил Артур, — почему вы думаете, что она самозванка?
— Почему… я… так думаю?
— Да, на чем вы основываете свое мнение?
— Мне так сказали.
— Ах, вам так сказали, — откликнулся Артур, возвращаясь к профессиональной снисходительности.
— Вам требуются доказательства? — взволнованно спросила донна Долорес. — Извольте. Она вышла замуж за Гэбриеля, которого до того называла своим братом.
— С точки зрения морали — это веский аргумент, — холодно отозвался Артур, — и он может сыграть свою роль в случае судебного разбирательства; само же по себе названное вами обстоятельство не отнимает у этой женщины права доказывать, что она сестра Гэбриеля Конроя, если, конечно, она располагает надлежащими документами. Прошу прощения, я прервал вас.
— Я кончила, — сказала донна Долорес, выпрямляясь с некоторой досадой.
— Отлично. Тогда разрешите резюмировать. У вас имеется дарственная на землю, которой фактически владеет скваттер, претендующий на нее от имени своей жены или сестры — юридически это не имеет значения, — наследницы некоего доктора Деварджеса, получившего в свое время дарственную грамоту на ту же землю.
— Да, — нерешительно согласилась донна Долорес.
— Итак, надлежит решить вопрос, кто законный владелец земли, вы или доктор Деварджес? Дело сводится к проверке ваших юридических прав. Все остальное, что вы мне рассказали, прямого отношения к делу не имеет. Еще один вопрос: не можете ли вы сообщить, откуда у вас все эти сведения?
— Я получила письмо.
— От кого?
— Без подписи. Анонимное. Но тот, кто писал, заявляет, что может подтвердить каждое свое слово.
Улыбнувшись с видом подавляющего превосходства, Артур поднялся.
— Не сочтите дерзким мое любопытство, но я хотел бы знать, есть ли у вас иные основания для отказа от ценной собственности, помимо полученного вами письма?
— Я уже сказала вам, дон Артуро, что для меня это не юридический вопрос, — ответила донна Долорес, усиленно обмахиваясь веером.