Гектор Сервадак
Шрифт:
С шестого по тринадцатое января шел проливной дождь. Небо беспрестанно застилали густые тучи, и плотность их не уменьшалась. Неоднократно разражалась сильная гроза — редкое явление в это время года. От внимания Сервадака не ускользнуло, что температура, как ни странно, все время повышается. Необыкновенно раннее лето! Оно началось в январе. Еще более поразительно было неуклонное, все возрастающее повышение температуры, словно земной шар непрерывно и равномерно приближался к солнцу!
По мере того как увеличивалось тепло, усиливался и свет, и если бы не густые облака, закрывавшие экраном небо, солнечное излучение воздействовало бы на все земное с совершенно небывалой
Читатель легко представит себе, в какое бешенство приходил Сервадак, не имея возможности наблюдать ни солнца, ни луны, ни звезд, ни единого уголка на небе, где он, вероятно, нашел бы ответ на свои вопросы, если бы туман рассеялся. Бен-Зуф попытался было успокоить капитана, проповедуя смирение, которое у него самого подчас переходило в безразличие, но встретил столь резкий отпор, что не решался больше вмешиваться. Поэтому он ограничивался тем, что исправно нес свою службу наблюдателя. Шел ли дождь, свистел ли ветер, бушевала ли гроза, Бен-Зуф денно и нощно стоял на посту, оставив себе только несколько часов для сна. Но тщетно глядел он на горизонт, — кругом все было так же неизменно пусто. Да и какой корабль мог бы бороться с этим бурным морем, выдержать натиск подобного шквала? Волна на море вставала на не бывалую высоту, и ураган носился по водам с ни с чем не сравнимой яростью. Поистине, явления, которыми сопровождался потоп в период вторичной формации Земли, когда вода на первозданной планете, испарявшаяся от ее внутреннего тепла, поднималась в парообразном состоянии в пространство, а затем сплошным потоком лилась обратно, вряд ли превосходили по своей силе описанные нами явления.
И вдруг 13 января потоп прекратился, как по волшебству. В ночь с тринадцатого на четырнадцатое последний бешеный порыв ветра рассеял последние тучи. Гектор Сервадак, шесть дней безвыходно просидевший в караульне, выбежал наружу, как только дождь прошел и ветер утих. Он поспешил к береговому утесу, чтобы самому занять наблюдательный пост. Прочтет ли он что-нибудь по звездам? Появится ли снова огромный диск, виденный им лишь одно мгновенье, в ночь с 31 декабря на 1 января? Откроется ли, наконец, загадка его судьбы?
Небо сияло. Сейчас ничто, даже легкая дымка, не скрывало блеска созвездий. Ночной купол раскинулся, как необъятная карта неба, и на ней обозначились такие далекие туманности, которые прежде астрономы видели только через телескоп.
Первым делом капитан Сервадак стал искать Полярную звезду, ибо в том, что касалось Полярной звезды, его знания были основательны.
Звезда нашлась, по стояла очень низко над горизонтом и, возможно, уже перестала служить центральным стержнем для всей звездной системы. Иначе говоря, если мысленно продолжить ось Земли, она больше не будет проходить через ту неподвижную точку, которую Полярная звезда обычно занимала в пространстве. И действительно, уже через час Полярная звезда заметно передвинулась, опустившись к горизонту, как будто она входила в одно из зодиакальных созвездий.
Следовательно, оставалось только установить, какая звезда заняла место Полярной, то есть через какую точку неба теперь проходит мысленно продолженная ось Земли. Несколько часов подряд капитан Сервадак наблюдал небо исключительно с этой целью. Новая Полярная звезда должна была стоять так же неподвижно, как и прежняя, посреди других звезд, которые в своем видимом движении совершают вокруг нее свой суточный оборот.
Вскоре капитан Сервадак обнаружил, что одна из звезд, расположенная очень близко к северному горизонту, как будто отвечает этим условиям неподвижности, сохраняя свое постоянное положение среди остальных. Это была звезда Вега из созвездия Лиры, та самая, которая вследствие прецессии — перемещения земной оси, обусловливающего постепенное перемещение точек равноденствия, — должна занять место Полярной звезды через двенадцать тысяч лет. А так как за две недели никак не могло пройти двенадцати тысяч лет, то оставалось сделать вывод, что ось Земли внезапно переместилась.
«Но тогда, — рассуждал сам с собой капитан Сервадак, — переместилась не только земная ось. Ведь если она проходит теперь через точку, так низко стоящую над горизонтом, стало быть, Средиземное море передвинулось в пояс экватора».
И он погрузился в размышления, блуждая взором по небу между ставшей теперь зодиакальным созвездием Большой Медведицей, от которой остался только хвост, торчащий из воды, и новыми, впервые увиденными звездами Южного полушария.
Восклицание Бен-Зуфа вернуло его на землю.
— Луна! — кричал денщик.
— Луна?
— Она самая, — отвечал Бен-Зуф в восторге, что видит вновь «спутницу ночей земных», как сказал бы поэт.
И Бен-Зуф указал пальцем на диск, поднимавшийся над горизонтов в точке, противоположной той, которую должно было бы в это время занимать солнце.
Луна ли это, или какая-нибудь другая малая планета, которая, приблизившись к Земле, казалась крупней? Капитан Сервадак попал бы в затруднительное положение, если бы его попросили ответить на этот вопрос. Он взял довольно сильную подзорную трубу, служившую ему при геодезических съемках, и навел ее на неизвестную планету.
— Если это Луна, — сказал он, — то надо признать, что она значительно дальше от нас, чем прежде! Теперь ее расстояние от Земли исчисляется не тысячами, а миллионами лье!
После тщательного наблюдения капитан Сервадак уверился в том, что перед ним не Луна. Он не находил на этом потускневшем диске знакомой игры света и тени, придающей Луне сходство с человеческим лицом. Он не обнаружил никаких следов равнин или морей, ни тех борозд, которыми окружен, словно светлыми лучами, великолепный лунный кратер Тихо.
— Ну нет, это не Луна, — сказал он.
— Почему же? — спросил Бен-Зуф, чрезвычайно дороживший своим открытием.
— Потому что у этого светила есть свой спутник, своя маленькая луна!
И в самом деле: в поле зрения подзорной трубы появилась довольно ясно различимая светящаяся точка; так иногда выглядит какой-нибудь спутник Юпитера, наблюдаемый с помощью не очень сильного оптического прибора.
— Но если это не Луна, то что же это такое? — вскричал капитан Сервадак, топнув ногой. — Это не Венера и не Меркурий, — у них нет спутников! И тем не менее это некая планета, орбита которой находится внутри орбиты Земли, — ведь она тоже сопровождает Солнце в его видимом движении. Тьфу ты, пропасть! Если это не Венера и не Меркурий, то это может быть только Луна, а если это Луна, то где и за каким чертом она стащила себе спутника?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
где речь идет о Венере и Меркурии, которые угрожают стать «камнем преткновения» в межпланетном пространстве
Скоро снова взошло солнце, и рой звезд померк в его ослепительных лучах. Продолжать наблюдения было уже невозможно. Пришлось отложить их до ночи, если только небо не будет облачным.
Что до диска, свет которого проник ночью сквозь пелену облаков, то капитан Сервадак тщетно искал его следы. Он исчез либо потому, что отдалился на очень большое расстояние, либо потому, что по ходу своего движения отклонился в сторону, оказавшись вне поля видимости.