Gemini
Шрифт:
— Получается, что так. — Кивнул Улиайл. — Знать бы только для чего нас проверяют.
Тут уж я ели удержалась от тяжкого вздоха.
— Ну, и чего стоите? — Раздался громкий и чёткий голос Спэрентии. — Не собираетесь узнавать задание, время-то уже пошло.
Девушка подошла к нашей группе и стала позади меня. На буксире она притащила за собой кое-кого.
— Ты зачем этого психа привела? — Зашипела я ей, стараясь, чтобы меня услышала только демонеса.
— Увы, Ариан один из курирующих вашу группу боевиков, как и я. — Вроде бы только мне сказала Спэрентия, но при
— Приступайте. — Величественно изрек титрион и с высока посмотрел на нашу группу, а потом поморщился.
Мда, ну просто сама выдержка.
Ребята все же последовали приказу титриона, но с огромным нежеланием. Их явно не очень пугал полубог, как и Спэрентию. Та так вообще толкнула его в бок локтем и сказала:
— Сделай лицо попроще, а то ведь от тебя даже твари безвременья шугаются.
С некоторой заминкой, но мы все же встали в кружок и соединили наши шарики друг с другой. Со стороны мы, наверно, выглядели как клуб анонимных людей со странностями и определёнными проблемами.
Светопреставление, последовавшее дальше, ознаменовало появление в наших умах неведомым для меня образом нашего задания. Словно кто-то загрузил в мой мозг то, что нужно делать. Вот в раз я ничего не знала, а потом резко прозрела, и стала активно хмурится.
— Считать смерти погибших здесь людей — серьёзно? — Выразил общее удивление Улиайл.
— Не просто считать, но собрать их в хроны. — Заметила Спэрентия, а потом опять толкнула Ариана. — Отдавай им сумку уже, то ты с ней носишься как с писанной торбой.
Титрион убийственно взглянул на девушку, но сумку, которая действительно весела у него на плече, снял и открыл.
— Разбирайте. — Велел парень, хмурясь.
Мы гуськом подошли и отхватили по небольшому кристаллу размером с пол ладони.
— На них можно сохранить только два воспоминания. — Сделала небольшую ремарка Спэрентия.
— Хорошо, давайте каждый сейчас отправится на поиски нужного воспоминания смерти. Распределим их так…
Улиайл, как самый болтливый из нашей группы, рассказал план действия: каждый из нас берет по два смертника и ищет последние мгновения его жизни. Начиная с меня, каждый, руководствуясь буквой алфавита, начиная с «а», проговорил, кого им нужно найти.
И мы разошлись.
Я не стала уточнять, как выполнить это задание, потому что знала, как это не странно, как это сделать. Все дело в том, что пара, на которой я побывала недавно под странным название "Смерть. Теория и практика" дала мне нужные знания, как это не странно.
Преподаватель объяснил-таки в начале занятия про возможности дара целителя и рассказал, что нам под силу считывать последние мгновения жизни. Все дело в даре. Мы, носители дара жизни, чувствовали смерть, могли ее предотвратить в идеале, но если таковая все же случалась, то клеймом отпечатывалась на целителях. Последняя попытка спастись посредством обращения к целителю. То, что я чувствовала в лесу ивритов, этакая просьба о спасении, сигнал, за которым следовала смерть и путешествия в обитель Акриста, как здесь говорят.
В теории мы,
Сейчас же, хлопая по кровавой грязи, я шлялась по полю, сжимая в руках хрон, в надежде, что нужное воспоминание само меня найдёт, а я потом сгружу его в хрон. Спэрентия, перед тем как я отправилась на поиски, объяснила, как им пользоваться. Демонеса вновь со мной нянчилась в надежде, наверно, вырастить своего сильного карманного целителя.
И чего она ко мне так прикипела? Уж не происки это местных богов, а именно той бабульки (мне чутье подсказывает, что эта плутовка является именно местным божеством)?
Теорию я помнила, знала, что нужно прислушиваться к себе, таким образом пытаясь услышать и свой собственный дар, который и поможет воспроизвести последние и самые яркие воспоминания человека- воспоминания о насильственной смерти.
На этом проклятом поле других ведь не может быть?
Шляясь по местности, я напоминала себе неупокоенное привидение, ищущее свое тело. На большом расстоянии от меня кое-где ходили другие студенты, остальные же разошлись и того дальше, кто-то даже скрылся в лесу, стоящему недалеко и пугающего всех своими изувеченными красотами.
Ладно, так, Лиса, ты всегда была отличницей и умницей. Не смей ударить в грязь лицом!
«Сосредоточься и ищи нужное нам воспоминание. Да, это звучит дико для тебя, но пошла делать, как сказано. Пока ты в чужом мире, имей мозги играть по его правилам.» — Разговор сама с собой это уже клиника, да? Что же, тогда мы все сумасшедшие!
Сжав руки в кулаки, я решительно пошла дальше, обрызгивая штаны грязью сзади.
Ещё десять минут блужданий и моё отчаянно рычание.
Чушь какая-то, как найти воспоминание человеку посредством магии, если сам этот человек не особо верит в возможность таковой.
Вздох выдох, немножко самокопания в собственных воспоминаниях и проснувшийся неожиданно внутренний голос почему-то с хрипотцой говорящий:
"Не думай, чувствуй. Воспоминания смерти самые яркие. Будь то свои или чужие. Вспомни сама. Ты пережила не одну смерть? Но воспоминания о смерти самого дорогого человека — они другие, так? Какие они? Болезненные, сводящие с ума? Помнишь эти эмоции? Вспомни и иди по следу!"
Неожиданно я послушалась.
Воспоминания о смерти? Не сделай внутренний голос ремарку о смертях дорогих мне людей, я бы не там копала.
Когда ты врач, то видишь кончины множества людей, увы, это неизбежно. Люди хрупкие существа, а их жизни и вовсе обрываются моментально, также легко, как погибает бабочка от прикосновения человека. И когда ты сталкивается с этим постоянно, ты привыкаешь, черствеешь, становишься более прагматичной. И уже единственные смерти, что способны вызвать эмоции, сорвать платину самоконтроля — это смерти родных.
Потому я и вспомнила одну из самых болезненных для меня смертей — смерть отца. Он умер от болезни. Сгорел за несколько дней. Вчера он ходил весёлый и жизнерадостный, как всегда, а сегодня уже стал моментально худеть на глазах. Его сердце просто остановилось, не выдержало…