Ген празаниса
Шрифт:
Уже через десять минут вся компания пристыковалась на челноке к огромному военному звездолету, находившемуся недалеко от орбиты Илиторикума, и отправилась в командный отсек. По приказу шефа Сумати связался с остальными звездолетами и направил их к жилым планетам Клазо. Также он официально объявил максимальную боевую готовность.
Примерно через полчаса военный доложил Главе правительства, что все готово к началу массированного обстрела, и еще, что с ними на связь пытается выйти кто-то из лагеря противника.
– Соедините меня с ними, - сказал Бекто и уселся на кресло перед большим монитором.
Когда
– Приветствую вас, господа, - заговорил он, - прежде всего, позвольте представиться, я - лидер новой расы празокров, Палимапурос, или просто Липурт. И в свете последних событий я хочу вам кое-что предложить.
– Я вас слушаю, - сдержавшись от ругани, ответил Бекто.
– Мы предлагаем вам сдаться и передать всю власть нам, взамен все вы получите возможность дожить ваши жизни до конца. Я вам гарантирую, что если мы договоримся сейчас, то ни один латокр больше не погибнет от нашей руки.
Глава правительства оглянулся на своих подчиненных и с выдавленной усмешкой ответил:
– Очень щедро с вашей стороны, но мы вынуждены отказаться…
– Тогда, - перебил его Липурт, - мы уничтожим всю вашу популяцию до последней особи…
– Я хочу сделать вам ответное предложение, - в свою очередь перебил собеседника Бекто, - вы немедленно уберетесь с наших военных баз, и сдадите все оружие, и тогда мы обсудим ваше дальнейшее существование. Иначе мы начнем обстрел территорий из плазменных орудий, установленных на звездолетах.
Лицо Липурта изменилось, но на нем не читался страх, скорее искреннее недоумение:
– Вы уничтожите кучу своих, под таким обстрелом погибнет гораздо больше латокров, чем празокров.
– Пусть так, но мы лишим вас силы и заставим сдаться. А популяцию свою мы восстановим, не переживайте.
– Я и не переживаю, - пожал плечами празокр, - просто немного не понимаю зачем эта бойня? Во-первых, вы там, в космосе, не знаете, какая паника царит здесь, на планетах. Устроив пальбу по своим, вы все равно похороните себя как политиков. Во-вторых, этим обстрелом вы уничтожите далеко не всех нас, и когда у вас закончится плазма, мы снова все возьмем под свой контроль. И в-третьих, есть ли вообще смысл сопротивляться, если вы все равно обречены на вымирание в ближайшие сто или двести лет.
Бекто открыл рот, чтобы что-то ответить, но его неожиданно перебила Окъя:
– О чем это вы? Почему мы обречены на вымирание?
Липурт удивленно приподнял тонкие брови:
– Разве гениальный Араноуктат не рассказал вам об изъяне, который он обнаружил в методе Ротиладомура?
Латокры озадаченно переглянулись.
– И Жатлой не успел вам ничего сказать об этом?
– Он упоминал… - растерянно пролепетала Окъя.
– Но вы не придали этому значения, да?
– покачал головой празокр, - или просто забыли. А это, между прочим, очень важно. Если кратко, то смысл в том, что метод содержит ошибку, которая медленно накапливается из поколения в поколение. Доктор Акти, когда работал на Кавера, проводил исследование и подсчитал, что в ближайшие сто-двести лет эта ошибка выльется в полномасштабные генетические отклонения, которые приведут к полному вымиранию вашего вида.
– Акти работал на Кавера?!
– возмущенно переспросил Бекто, но Липурт продолжил говорить, не обратив на него внимания.
– Как он это обнаружил? Это еще более интересная история. Но об этом он вам и сам может рассказать, стоит только заглянуть к нему на Венеру…
Латокры удивленно переглянулись. У них у всех одновременно возникла пугающая мысль о том, что Клиника Жизни тоже захвачена врагом.
– Мы еще не знаем координаты этой планеты, - как будто услышав их, сказал Липурт, - но очень скоро вскроем секретные базы данных и тогда, если вы, конечно, не сдадитесь, уничтожим все живое на ней. Собственно говоря, мы уничтожим вообще все человечество, нам не нужны конкуренты, хоть они и отсталые, но перспективы у них есть.
Бекто вспомнил о Титре и ощутил странное чувство холода в районе живота и грудной клетки. Он посмотрел на своих коллег и увидел в их глазах сомнения, даже Сумати выглядел абсолютно растерянным. Однако его решительность осталась непоколебимой.
– Я вам не верю.
Празокр расстроенно сжал губы:
– Почему же? Подумайте сами, нужно ли нам обязательно уничтожать вас. Для всех нас гораздо легче договориться.
Окъя и Рати с надеждой посмотрели на шефа, они оба уже смирились с поражением и ждали скорейшего завершения этого кошмара. Однако Бекто в этот момент выглядел не менее агрессивно, чем лидер празокров. Повернувшись к главе Службы безопасности, он уверенно скомандовал:
– Сумати, заряжайте орудия.
– Подожди, Бекто… - прервал его, схватив за плечо, Рати, - одумайся, он прав, в этом нет никакого смысла! Вспомни о наших традициях, мы не сражаемся, если видим, что уже проиграли!
– Мы еще не проиграли!
– заорал Глава правительства и скинул с себя руку коллеги, - да, мы прольем много крови, но остановим их!
Неожиданно прямо перед ним возникло возбужденное лицо Окъи, решившей, что и ей пора поучаствовать в усмирении начальника.
– Остановись, Бекто, ты же слышал об изъяне…
– Где доказательства?
– перебил ее латокр, - я ему не верю!
Сумати громко прокашлялся и сообщил:
– Орудия готовы.
Рати и Окъя переглянулись, прося поддержки друг у друга, но через секунду услышали четкий и громкий приказ:
– Огонь!
Глава Службы безопасности нажал на точку на экране и все, кто присутствовал в командном отсеке, ощутили сильную вибрацию под ногами. Окъя, слыша в ушах удары собственного сердца, подскочила к смотровому стеклу, остальные остались стоять на месте, глядя на огромный монитор внешней камеры. Из увесистого ствола плазменной пушки на днище звездолета вылетел огромный пучок сияющей плазмы и с неимоверной скоростью помчался к поверхности планеты. Через пару секунд он вошел в плотные слои атмосферы и начал сиять еще сильнее. Еще через мгновение глаза невольных зрителей ослепила ярчайшая вспышка, после которой на месте падения пучка плазмы образовался расширяющийся огненный шар. Несколько секунд он с чудовищной скоростью увеличивался в размерах, потом на мгновение замер и потух, оставив после себя черное обугленной пространство радиусом примерно в сорок километров.