Ген

Терновых Владислав

– Подходите к местной школе. Там будет располагаться общежитие для всех жителей района. Берите только самое необходимое. Всё. Я закончил. У кого ещё есть вопросы.

Всеобщее молчание.

– Тогда немедленно подходите к выходу и отправляйтесь домой пока не поздно.

Затем он подошёл к ближайшему из работников заведения.

– Слушай, проследи, чтобы все вышли отсюда…сделаешь это.

– Ну, а как же! – ответил мужчина с весёлым и тупым выражением на лице.

Когда работник отправился исполнять приказание, у лейтенанта появилось малейшее подозрение на счёт этого парня. Как-то выражение лица его смахивало на лицо умалишённого. Но может ему это только показалось? Да и не до этого сейчас лейтенанту, разбираться, что не так с отдельным человеком? Ему нужно было сейчас думать обо

всех.

Глава 5.

«Долго ли придётся ждать? Сколько прошло с того времени, пока я был без сознания? И почему меня вообще не заметили?» – такие вопросы вертелись в голове Мирослава, пока он сидел возле двери уборной, стуча костями пальцев по ней, от нечего делать.

Упёршись спиной о холодную стену и вытянувшись на ещё более холодном полу, он так просидел, где-то порядком часа пол тара.

– Ай-мана! Как же так получилось? Слепые здесь что ли все?! – разговаривал Мир сам с собой – я должен был быть сейчас с Абелией…она бы накормила меня своей вкусняшкой! – на его лице появилась улыбка – пошли бы на вечеринку, погуляли там, как следует…потом возможно я опять отправился к ней…а я сижу здесь!

Мирослав от злости захотел ударить по запертой двери, которая не позволяла ему выйти, но тут с наружи прогремел грохот. Такое впечатление, что это был гром. И уже вместо того, чтобы ударить, Мир посмотрел на потолок.

– Хороший дождичек сейчас, наверное, идёт! Как и Абелия говорила.

Грохот повторился с ещё большим ажиотажем. За дверью послышалось, как ветер бьёт по витринам «Макдональдс» и «Японская кухня».

– Так, чего я сижу на ледяном полу! Недолго и заболеть так, – Мир живо поднялся на ноги, и его тут же зашатало, но уже не так, как раньше – Хм, как же голова болит. Её бы подлечить как-нибудь. И перекусить не помешало! Чизбургер! Вкусняшечку! Картошечку со сметанкой!...Надеюсь завтра – уже близко. Первому кто откроет эту дверь, сразу скажу спасибо и потом пошлю в…баню! Чтобы глаза пропарил и лучше видеть начал! – ладони у Мирослава запотели и по ним стали слетать капельки пота. Он соединил их и начал обтирать.

И вдруг его посетила ужасающая мысль. Мысль, которая может потрясти до глубины души.

Эти заведения работали только по будням. Не понятно почему, но каждые выходные, двери этого здания закрывались до понедельника. До девяти ноль-ноль. И вся проблема состояла в том, что по своей неряшливости, Мирослав не помнил какой сейчас день недели. Но точно это, ни понедельник, потому что в этот день Мир ходил в кинотеатр и чётко помнит это, ни вторник, потому что он точно знает, что вторник уже прошёл, и, ни среда, потому что, кажется, что этот день уже тоже позади. Значит, остаётся только четверг и пятница. Четверг – значит спасение. Пятница – значит что-то противоположное. Спасение – оно должно прийти через несколько часов. Что-то противоположное – об этом даже думать страшно. Так как, страшно представляются, будущие несколько десятков часов.

Кричать без полезно. Здание старое. Много маленьких помещений, стен, которые будут заглушать крики. Мирослав это знает. И это самое ужасающее. Потому что так была хоть надежда, а теперь её с каждым мгновением всё меньше и меньше. И под конец умрёт и вера.

– А-й! – это единственное, что Мирослав Новок смог произнести, осмыслив реальное положение дел. А произнося, рот его остался открытым от…если это можно назвать удивлением, то пусть здесь будет написано удивление.

Простоя в такой стойки пару минут не подвижно, он вновь подал признаки жизни, заговорил:

– Что же будет со мной?! Как мне выжить здесь? Где мне найти источник…пропитания? – всё вновь сам себя спрашивал Мирослав. А потом, как вдруг, развернётся на сто восемьдесят градусов. Его вновь зашатает, и довольно хорошо, если смотреть со стороны.

Сделает первый шаг. Потом второй.

И направился по направлению к двери, покрашенной в зелёный цвет. Подбежав к ней, уже весь взведенный, с тяжёлым дыханием и дрожью по всему телу, он начнёт колотить в дверь с такой силой, что мог бы её снести с петлей, но такого конечно на его счастье не происходило. И вряд ли произойдёт. Потому что телосложение для этого надо было иметь тоже достойное. А Новок что? Одни кожа да кости и метр с кепкой ко всему прочему. А вот если бы он

был такой же, как один из грабителей или хотя бы, как его покупатель, то здесь уже всё было бы по-другому. И дверь с лёгкостью, а может с натяжкой, но всё-таки снёс и отпор грабителям дал. И раз уж мы так размечтались, то не мешало бы ещё и зажить по человечески, а то развозим кокаин для всяких…чудаков.

Но не об этом сейчас.

Сейчас о Мирославе. Он около получаса так и продолжал стучать по двери, поддаваясь инстинктам о самосохранении, и при этом из уст его доносилось:

– Отоприте! Отоприте! – кричал он в исступление, но так и ни кто не отзывался. До крови разбив руки, потом вновь опустившись на пол, он понял, что обстоятельства сильнее его.

Глава 6.

Уже не единожды сидев на ледяном полу, Новок прислонившись головой к двери, правой рукой державшись за её рукоять и уставившись в одну точку, как будто надеясь там что-то увидеть, думал о жизни. В общем смысле этого слова. Он рассуждал про себя, как строит своё жилище муравей. Как гусеница превращается в прекрасную бабочку. Как червяк, ещё живой болтается на крючке удочки рыбака, жаждущему при помощи его, поймать большую рыбу. Как эта рыба будет потом извиваться над бедным червём, как будто играя с ним. Как кошка съест эту «большую рыбку», потому что жена рыбака будет считать, что в той речке, где он её поймал, есть солитер и не под каким предлогам не будет класть её в свою сковороду. Как потом у этой кошки сведёт живот, от того что там, в речке, всё-таки был солитер. Как на её «добро», потом слетится свора мух, на которых в свою очередь начнут охотиться воробушки. И наконец, как большинство этих воробушек не долетят до тёплых краёв, когда осень будет о себе знать.

– Хм, – вдруг хмыкнул Мир, подумав, как ему интересно узнать, какое сейчас время дня – или три четырнадцать или ровно час дня…уже две секунды, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять секунд прошло…десять секунд ноль минут один час неизвестный мне день! Что-то я уже бредить начинаю! Мне плохо! Хочется пить! – продолжал говорить Мирослав, как бы конспектируя события и попутно рассматривая помещение, для того чтобы найти то, что он ищет. И вот он остановился взглядом на главной достопримечательности «Японской кухни» или «Макдональдс». Голова его опустилась на бок, как у собаки. Чмокнув языком, открывая рот, речь его продолжилась – Не вериться! – голова его опустилась носом вниз и он улыбнулся. Улыбнулся странной улыбкой безумца. – Вот это да?! Не уж то я это сделаю?! – глаза его вновь поднялись на кабинки. Взгляд его стал меняться из весёлого в более серьезный – Может я просто взгляну на воду, и мне душевно станет лучше?! – начиная обманывать сам себя, Мирослав опустил обе руки, которые были разбиты о дверь, на пол. Встав на четвереньки, как любой четвероногий зверь, он пополз, или даже побрёл, как хотите, к стульчаку.

Переставляя сначала одну ногу потом одну руку, затем другую ногу и другую руку, Новок был похож на маленького ребёнка, которого привлекла большая и издающая весёленькую детскую мелодию игрушка. Игрушка эта не за что бы ни привлекла кого-то другого в обыденной жизни, а Миру она сейчас так нравилось. Так, что он ни на секунду не мог отвести глаз от неё. Ещё так свет хорошо освещает её, хотя вроде, он так светит на все вещи, но проверить это так молодому человеку не хочется. Ему хочется испить водицы, которой он уже, по-моему, забыл вкус. Ведь столько времени прошло. А сколько прошло времени? Может три часа, может пять, может день, а может и целая вечность, которая не когда не кончится. Вот поэтому бы, почему не побаловать себя чем-то хорошим и незабываемым!

Подползя к двери ближайшей кабинки, Мирослав поднял окровавленную ладонь. Схватившись за ручку и повернув её, дверь отворилась. На мгновение Мир залюбовался этим зрелищем. На данный момент его заветной мечтой можно было считать то, чтобы открылось та зелёная дверь позади него. Но она была заперта. А эта дверь была открыта. Да и как она открылась! Без единого скрипа и шороха. Прямо так плавно и грациозно. Как русская балерина, исполняющая свою работу, под симфонию Чайковского.

Но вновь повернув глаза на то, зачем он следовал, Миру осталось сделать всего один единственный шаг. Только один, на пути к своей второй, новой мечте – воде.