Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа
Шрифт:
Тогда же Жуков мне еще рассказывал о том, что в разговоре по «ВЧ> в связи с реорганизацией Наркомата Обороны, Сталин спрашивал его, кого и на какие должности он считает лучше назначить. Жуков, как он мне об этом говорил, высказал Сталину свои соображения и он с ними согласился, но тем не менее якобы сказал: “Я подожду Вашего приезда в Москву и тогда вопрос о назначениях решим вместе”.
Я этот разговор привожу потому, что, рассказывая мне об этом, Жуков дал понять, что как он предлагал Сталину, так Сталин и сделал.
Ко всему этому надо еще сказать, что Жуков хитрит и лукавит
Говоря об этом, я должен привести Вам в качестве примера такой факт: Жуков на глазах всячески приближает Василия Сталина, якобы по-отечески относится к нему и заботится. Но дело обстоит иначе. Когда недавно, уже перед моим арестом, я был у Жукова в кабинете на службе и в беседе он мне сказал, что, по-видимому, Василий Сталин будет инспектором ВВС, я выразил при этом свое неудовлетворение таким назначением и всячески оскорблял Василия. Тут же Жуков в беседе со мной один на один высказался по адресу Василия Сталина еще резче, чем я, ив похабной и омерзительной форме наносил ему оскорбления.
В начале 1943 г. я находился на Северо-Западном фронте, где в то время подготавливалась операция по ликвидации так называемого “Демянского котла”, и встречался там с Жуковым.
Как-то во время обеда я спросил Жукова, кому я должен писать донесения о боевых действиях авиации. Жуков ответил, что нужно писать на имя Сталина и тогда же рассказал мне, что перед выездом из Москвы он якобы поссорился с Верховным Главнокомандующим из-за разработки какой-то операции и поэтому, как заявил Жуков, решил не звонить ему, несмотря на то что обязан делать это. Если, говорил Жуков, Сталин позвонит ему сам, то тогда и он будет звонить ему.
Рассказывал этот факт мне Жуков в таком высокомерном тоне, что я сам был удивлен, как можно так говорить о Сталине. В моем присутствии Жуков критиковал некоторые мероприятия Верховного Главнокомандующего и Советского правительства. В беседах на эти темы я в ряде случаев поддерживал Жукова. После снятия меня с должности Главнокомандующего ВВС, я, будучи в кабинете у Жукова высказал свои обиды, что Сталин неправильно поступил, сняв меня с работы и начав аресты людей из ВВС.
Жуков поддержал мои высказывания и сказал: “Надо же на кого-то свалить”. Больше того, Жуков мне говорил: “Смотри, никто за тебя и слова не промолвил, да и как замолвить, когда такое решение принято Сталиным”. Хотя Жуков прямо и не говорил, но из разговора я понял, что он не согласен с решением правительства о снятии меня с должности командующего в вс.
Должен также заявить, что когда Сталин вызвал меня и объявил, что снимает с должности Командующего ВВС и крепко поругал меня за серьезные недочеты в работе, я в душе возмутился поведением Маленкова, который при этом разговоре присутствовал, но ничего не сказал, в то время как Маленкову было хорошо известно о всех недочетах в приемке на вооружение ВВС бракованной материальной части от Наркомата авиационной промышленности. Когда я об этом поделился с Жуковым, то он ответил мне, что “теперь уже тебя никто не поддержит, все как в рот воды набрали”.
Я хоть усмехнулся, говорил мне Жуков, когда Сталин делал тебе замечания по работе и сказал два слова: «Ничего, исправится».
При
После окончания Корсуньско-Шевченковской операции командующий бывшим 2-м Украинским фронтом Конев получил звание маршала. ^
Этим решением правительства Жуков был очень недоволен и в беседе со мной говорил, что эта операция была разработана лично им — Жуковым, а награды и звания за нее даются другим людям.
Тогда же Жуков отрицательно отзывался о Ватутине. Он говорил, что Ватутин неспособный человек, как командующий войсками, что он штабист и если бы не он, Жуков, то Ватутин не провел бы ни одной операции.
В связи с этим Жуков высказывал мне обиды, что, являясь представителем Ставки, провел большинство операций, а награды и похвалы получают командующие фронтами.
Для подтверждения этого Жуков сослался на то, что приказы за проведение тех или иных операций адресуются командующим фронтов, а он — Жуков, остается в тени, несмотря на то что операции проводились и разрабатывались им. Во время этой беседы Жуков дал мне понять, чтобы я по приезде в Москву, где следует, замолвил об этом словечко.
В тот же период времени Жуков в ряде бесед со мной говорил и о том, что правительство его не награждает за разработку и проведение операций под Сталинградом, Ленинградом и на Курской дуге.
Жуков заявил, что, несмотря на блестящий успех этих операций, его до сих пор не наградили, в то время как командующие фронтов получили уже по несколько наград. В этой беседе Жуков высказался, что лучше пойти командующим фронтом, нежели быть представителем Ставки.
Жуков везде стремился протаскивать свое мнение. Когда то или иное предложение Жукова в правительстве не проходило, он всегда в таких случаях очень обижался.
Как-то в 1944 году, находясь вместе с Жуковым на 1-м Украинском фронте, он рассказывал мне о том, что в 1943 г. он и Конев докладывали Сталину план какой-то операции, с
которым Сталин не согласился. Жуков, по его словам, настоятельно пытался доказать Сталину правильность этого плана, но Сталин, дав соответствуюшее указание, предложил план переделать. Этим Жуков был очень недоволен, обижался на Сталина и говорил, что такое отношение к нему очень ему не нравится.
Наряду с этим Жуков высказывал мне недовольство решением правительства о присвоении генеральских званий ру-ководяшим работникам оборонной промышленности. Жуков говорил, что это решение является неправильным, что, присвоив звание генералов наркомам и их заместителям, правительство само обесценивает генеральские звания. Этот разговор происходил между нами в конце 1944 г., когда я и Жуков находились на 1-м Белорусском фронте.
Осенью 1944 г. под Варшавой Жуков также рассказал мне, что он возбудил ходатайство перед Сталиным о том, чтобы Кулика наградили орденом Суворова, но Сталин не согласился с этим, то он — Жуков, стал просить о возврашении Кулику орденов, которых он был лишен по суду, с чем Сталин также не согласился. И в этом случае Жуков высказал мне свою обиду на это, что его, мол, не поддержали и что Сталин неправильно поступил, не согласившись с его мнением.