Генерал — адмирал Небогатов
Шрифт:
В каком качестве я нужен? Если исключительно управляющего банком, то, пожалуй, соглашусь. Покажу Сергею Юльевичу КАК НАДО работать. На деле покажу, не на словах. А вот от прочих постов в наместничестве, так сказать «по гражданской части», отказываюсь решительно.
Очень рад, Владимир Николаевич! Небогатов вскочил и подбежав к также вставшему Коковцову, заключил ошарашенного гостя в объятия. Поверьте, вы не пожалеете! Ко мне обращаются промышленники и купцы, позарез нужен деловым людям свой, работающий на развитие Дальнего Востока банк, чтоб без оглядки на питерских бюрократов финансировались проекты развития территории и деньги не уходили чёрт те куда, а здесь «крутились»,
Далее адмирал начал рассказывать, как стало трудно работать с Русско — Китайским банком, а проекты разведки и освоения перспективных районов по добыче золота, угля и нефти надо запускать немедля. Коковцов, только хмыкал и кивал в ответ. Остров Сахалин, целиком и полностью отошедший в ведение Тихоокеанского флота, по сути стал полигоном для небогатовского «Товарищества Офицеров Флота». Но каторга на острове не закрылась, хоть каторжан, состоявших во время войны в добровольческих дружинах и по большей части отпустили на волю вольную. Но уже «заехали» на Сахалин новые партии заключённых, среди которых было много бунтарей с Черноморского флота и Московского гарнизона, где едва — едва удалось предотвратить вооружённое восстание. Так, Сахалин превратился сразу и в базу Тихоокеанского флота и в дисциплинарную тюрьму армии и флота. Новоявленные каторжане добывали уголь и прокладывали дороги на север острова, к месторождениям нефти, а желающие стать пайщиками «верного дела» (благо и слух прошёл о постепенном переходе военных кораблей на жидкое топливо) владивостокские промышленники осаждали Свенторжецкого, требуя взять их в долю.
На Колыме в 1906 году геологическая партия, высаженная с «Алмаза» нашла золото, но трудность добычи отпугивала потенциальных инвесторов, хоть каторгу там открывай, невесело пошутил адмирал.
Николай Иванович, а не боитесь, Коковцов сложил руки «домиком», что купцы, промышленники и прочие там инженеры и геологи, случись вам выйти в отставку, тут же «Товарищество Офицеров Флота» разорят и похерят?
Бояться, мне, адмирал искренне удивился, с моей — то репутацией вешателя и расстрельщика?! К тому же и в отставке я останусь во Владивостоке, семейные, понимаете ли, обстоятельства. Нет, не боюсь.
Финансист понимающе закивал. После демонстративного убийства осенью 1905 года в Гельсинфорсе то ли эсерами, то ли эсдеками лейтенанта флота Голутвина, Небогатов, наплевав на дипломатию и рискуя карьерой, заявил флот подлых выстрелов в спину не потерпит и не забудет. И отныне все главари революционных шаек, даже прячущиеся за границей, ставятся вне закона и будут либо уничтожаться на месте, либо вывозиться в Россию, где их непременно повесят, без следствия и суда. А рядовые члены «боевых организации» сдохнут на каторге, моля о быстрой смерти…
Как раз тогда шла подготовка мирных переговоров с Японией, Небогатов был в зените славы и обожания и прославился не только успешным утоплением неприятельских крейсеров, но и казнями террористов и саботажников. Потому Николай Второй милостиво не заметил адмиральский «гафф», а паника среди революционных вождей разразилась ого какая. Из Швейцарии и Франции многие десятки карбонариев спешно перебрались через Ла — Манш, прося помощи и защиты от «опричников бешеного адмирала». Власти Великобритании даже поначалу не знали, что делать с таким наплывом неистовых революционеров вместе в одной гостинице они проживать категорически не желали, а предоставлять «каждой твари по особняку» не пожелал премьер — министр, сорвавший этой фразой оглушительные аплодисменты в парламенте.
По России же перемещалась хорошо организованная группа героев войны, матросов с «Громобоя», «Изумруда» и «России». Обвешанные крестами и медалями моряки не только выступали с рассказами о том «как били япошку с Николай Иванычем» перед благодарными слушателями, но и били морды особо ярым репортёрам и критикам любимого адмирала, на которых их наводил человек в штатском, судя по всему офицер контрразведки Тихоокеанского флота.
Договорившись с Коковцовым о сотрудничестве, комфлота проводил столичного гостя и прилёг на диван здесь же, в кабинете поставленный.
Если финансист решился впрячься в продвижение Тихоокеанского банка, то считай, дело сделано. Стать акционерами нового «флотского» банка готовы многие дальневосточные промышленники и коммерсанты, а уж завести счета здесь захотят почитай все. Пусть только попробуют не захотеть! А Коковцов гарантирует выход на международный уровень, его французские друзья — банкиры вряд ли откажутся взаимодействовать с отделениями банка, расположенными в их колониальных владениях. Планов по экспансии «Товарищества Офицеров Флота» и, соответственно «Тихоокеанского банка» в Азию было громадьё. И в Китае можно работать и даже в Японии. Вот только прекратят японцы с китайцами резать друг дружку.
Адмирал вспомнил ноябрь 1906 года, когда в ответ на убийство китайскими «партизанами» двух офицеров и пятнадцати нижних чинов из гарнизона Порт — Артура, выехавших на трёх дрезинах на починку полотна железной дороги, японский флот блокировал Шанхай, устроив «шанхайскую резню», высадил демонстративные десанты в направлении Пекина и заблокировал Циндао. Тевтонам досталось за продажу оружия Китаю и «натаскивание» германскими инструкторами китайских частей, стоящих против «Квантунской армии» Страны Восходящего Солнца.
Тогда в мире всерьёз заговорили о «Большой азиатской войне», взбешённый кайзер послал в Токио угрожающий ультиматум и заявил о поддержке Германией ЛЮБЫХ действий Российской империи по восстановлению границ ДО войны с Японией 1904–1905 годов, вплоть до посылки на Дальний Восток эскадры и экспедиционного корпуса из нескольких дивизий.
Николай Второй здорово перепугался и неделю вёл активную переписку с Небогатовым и Куропаткиным. Еле удалось убедить самодержца, что нет оснований для паники, что не питают японцы враждебных намерений против России, просто решились покарать обнаглевших китайцев а те действительно обнаглели. В Маньчжурии казакам с трудом удавалось сдерживать «банды хунхузов» более напоминавшие переодевшихся в штатское воинские части, а японцы несли потери постоянно, не зря же генералитет императрицы Цыси строил планы как сбросить в море японский гарнизон в Порт — Артуре и Дальнем. Ещё Наполеон предупреждал о грядущем пробуждении Китая и неужели сейчас после опиумных войн и беспрерывной полувековой череды национальных унижений великая нация просыпается? К тому же подзуживаемая «германскими братьями». Царь после такого «ликбеза» приказал «вдарить как следует по узкоглазым бандитам», что орлы генерала Мищенко с удовольствием и исполнили, пригнав почти четыреста пленных, которых хозяйственный Небогатов забрал добывать сучанский уголь, отмерив разбойникам бессрочную каторгу…
Японцы же подготовились к вразумлению Китая тщательно, у Шанхая и Циндао отметились и бронированные монстры «Касима» и «Катори», наводившие орудия по кораблям Восточно — Азиатской эскадры Германской империи. Но Тихоокеанский флот Российской империи не бросился на выручку «кузена Вилли», не покинул залив Петра Великого, а сами немцы предпочли не провоцировать осатаневших самураев и только сжимали кулаки, наблюдая нагло вошедшие в территориальные воды германской колонии японские броненосцы.