Генерал Скоблин. Легенда советской разведки
Шрифт:
В эмиграции много спорили: был ли Фосс агентом советской разведки? Это чепуха. Клавдия Александровича можно обвинить во многом, но только не в работе на Москву. Я не возьмусь даже назвать более лютого врага большевизма, чем дроздовский капитан. И чтобы поставить точку в этой череде бесконечных слухов и домыслов, приведу только одно свидетельство.
Владимир Николаевич Бутков: «Будучи необыкновенно способным и талантливым разведчиком, укрепил и развил работу „Внутренней линии“. Фосс раскрыл более десяти коммунистических так называемых „конспираций“ и обезвредил сотни отчаянных болгарских террористов. Вот почему он был постоянно „на мушке“ у болгарской коммунистической партии и советского ОГПУ. И вот почему Фосс
Следует сказать несколько слов о причинах яростных нападок определенных эмигрантских кругов на „Внутреннюю линию“ в целом и на К.А. Фосса в частности. После похищения в 1937 году генерала Миллера, старшие начальники РОВС создали комиссию по расследованию этого дела и расследованию деятельности „Внутренней линии“. Фосса связали с деятельностью Скоблина, считая, что, являясь руководителем „Внутренней линии“ в Болгарии, Фосс должен был быть замешан в грязную историю с предательством Скоблиным. Комиссия побывала в 1938 году и в Софии, где долго и тщательно расследовала деятельность капитана Фосса. В результате комиссия сделала вывод о том, что Фосс ничего общего с преступной деятельностью Скоблина не имел. Капитан был полностью „обелен“, с него сняли все „обвинения“ и извинились за доставленные неприятности».
Генерал Шатилов, как и Фосс, тоже был арестован немцами. Под следствием ближайший соратник барона Врангеля находился десять месяцев. Доказать его причастность к «Внутренней линии» в гестапо так и не смогли. Ни на одном из документов подписи Шатилова не было. Сам же он утверждал, что к основанной генералом Кутеповым «Внутренней линии» имел отношение только как начальник 1-го отдела Русского общевоинского союза. По всем остальным вопросам он советовал немцам обращаться к другим лидерам РОВСа, которые были вне досягаемости в тот момент. После многократных настойчивых обращений русских эмигрантов Шатилов был не только отпущен на свободу, но и с него полностью сняли все подозрения.
Долгие годы он держался в тени. И только спустя фактически 20 лет после похищения Миллера вернул себе былой авторитет. Приказом председателя Русского общевоинского союза генерала фон Лампе он стал почетным чином Союза. Скончался ближайший соратник барона Врангеля 5 мая 1962 года от рака крови.
Первые годы Второй мировой войны генерал Абрамов проживал в Софии. Он своевременно выбрался из Болгарии, спасаясь от стремительно наступавших армий маршала Толбухина. В ноябре 1944 года Абрамов был введен в состав Комитета освобождения народов России, возглавленный генералом Власовым. В 1948 году переехал в Соединенные Штаты и поселился в доме пенсионеров Казачьего комитета в городке Фривуд Эйкрс. Вечером 8 марта 1963 года на улице Лэйквуда погиб под колесами автомобиля.
Антон Васильевич Туркул в 1950 году вернулся к активной политической деятельности. В августе принял участие в съезде ветеранов РОА под Шляйхсхеймом, где был избран председателем Комитета объединенных власовцев, который возглавлял до своей смерти. Генерал пытался представить власовское движение как логическое продолжение Белой борьбы. Умер в ночь с 19 на 20 августа 1957 года. Его прах покоится на дроздовском участке русского мемориального кладбища Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. Лучшей эпитафией ему были его же собственные слова: «Шестьсот пятьдесят дроздовских боев за три года гражданской войны были осуществлением в подвиге и в крови святой для нас правды».
Борис Витальевич Прянишников прожил долгую жизнь. Порвал с Национально-трудовым союзом нового поколения, написал две книги воспоминаний и сотни статей, в которых активно разоблачал «Внутреннюю линию». Некролог ему был помещен в монархической газете «Наша страна», в № 2709–2710 от 27 июля 2002 года: «На сотом году жизни в городе Сильвер Спринг, штат Мэриланд, скончался один из первых белых воинов Борис Витальевич Прянишников. Из потомственных дворян Области Войска Донского, будучи кадетом новочеркасского Донского Императора Александра Третьего кадетского корпуса, участвовал в подавлении большевицкого восстания в Ростове на Дону в ноябре 1917 года.
Летом 1918 года, тайно покинув отчий дом, добрался до станицы Мечетинской и там поступил в Партизанский полк Добровольческой Армии, впоследствии переименованный в Алексеевский. Проделал с полком Второй Кубанский поход и был награжден георгиевской медалью 4-й степени. В боях под Каховкой в августе 1920 года был ранен, но остался в строю, за что был награжден Георгиевским крестом 4-й степени.
После сидения на острове Лемносе, попал в городок Ямбол в южной Болгарии. Тут в 1922 году произведен в первый офицерский чин. В 1925 году переехал во Францию, где ряд лет спустя вступил в Национально-трудовой союз нового поколения. Вышел из НТС после Второй мировой войны, когда власть в этой организации захватил состоявший на службе американцев левый оппортунист Е. Романов-Островский».
Со смертью последнего участника «Русской войны в Париже» она окончательно стала достоянием истории.
Из агентурного дела Николая Скоблина
Тут необходимо сделать еще одно важное отступление. Впервые о советском агенте «Фермере» широкой общественности рассказали в 1989 году, после публикации статьи в газете «Неделя». После этого известный журналист Леонид Млечин, получив документы, написал книгу. С тех самых пор на нее ссылаются абсолютно все авторы, которые пишут о похищении генерала Миллера. Как российские, так и зарубежные. Но необходимо признать: некоторые факты, введенные в исторический оборот Млечиным, нуждаются в дополнительной проверке. Слишком уж много в них содержится ошибок. Нужно учитывать и то обстоятельство, что после Млечина никто из историков, занимающихся историей РОВСа или советской разведки, с документами этими не работал. Поэтому проверить Леонида Михайловича не представляется возможным. По крайней мере — на эту минуту.
У автора есть свой взгляд на описываемые события. Но в рамках этой книги излагать его не стану. Иначе это будет просто бесконечная история, которую едва ли кто-то из читателей осилит до конца. Собранных мной за эти годы документов и свидетельств о жизни Николая Владимировича с лихвой хватит на объемный трехтомник.
О Скоблине заговорили на Лубянке сразу после похищения генерала Кутепова, увенчавшего конец второй фазы операции «Трест». Советские контрразведчики решили начать этап борьбы с русской военной эмиграцией. Был придуман простой, как все великое, план: завербовать кого-нибудь из начальников РОВСа. Но кого? И кто сможет это сделать? По всем управлениям ОГПУ СССР была разослана ориентировка, суть которой сводилась к тому, что нужен надежный человек, в прошлом белогвардеец, который знаком с лидерами Русского общевоинского союза лично и смог бы уговорить их работать на советскую разведку.
Вскоре пришел ответ, подписанный начальниками контрразведывательного и иностранного отделов ОГПУ Украины: «Вы обратились к нам с просьбой подыскать сотрудника, который мог бы выполнять работу в Югославии. Мы решили рекомендовать вам для этой цели нашего секретного сотрудника „Сильвестрова“. Последний является проверенным человеком, весьма толковым, решительным и настойчивым. О вашем решении просим срочно нас известить, так как, если вы не найдете возможным использовать „Сильвестрова“ по Югославии, мы отправим его на другую работу».