Генератор чудес
Шрифт:
— Прекрасно! — в голосе профессора уже звенели нотки торжества. — Теперь вы понимаете, в чем дело? Как же вы не обратили внимания на это второе и самое важное обстоятельство? Вам были знакомы эти буквы, может быть вы даже думали о них в тот момент.
— Кажется, так и было, Константин Александрович..
— Ну вот! А я о них не знал и не мог знать. И вдруг я в бессознательном состоянии стал писать их на доске… Понимаете? Ведь это явная картина гипноза! — выпалил профессор. — Это то самое, чего я добиваюсь от физики уже год. И оказывается, уже год, как проблема лучей мозга решена практически! Николай Арсентьевич! Фу, черт, это
— Значит, все-таки я был прав, заключив, что лучи моего «ГЧ» действуют на мозг?
— Э! «На мозг!» — передразнил Ридан. — Вы совсем не были правы. Вы решили, что эти лучи, действуя на мозг, вызывают чувство отчаяния. Простите, ерунда! Лучи солнца вызывают ощущение света, значит, тоже действуют на мозг. Все действует на мозг. Если бы дело обстояло так, как вы заключили, то ваш генератор не стоил бы выеденного яйца. Никому не нужно ваше чувство отчаяния! Нет, тут было нечто гораздо более важное. Мысль об ошибке, сомнение, чувство отчаяния, наконец, эти буквы — все это было, у вас, в вашем мозгу. А луч генератора передал это мне, овладев моим мозгом. Только одно мне непонятно, каким образом излучения вашего мозга смешались с волнами луча генератора. Но тут уж я ничем помочь не могу. Вы сами должны мне объяснить, как это возможно.
Николай был взволнован блестящим анализом Ридана. Необычайные, почти фантастические и в то же время неотразимо реальные выводы его с трудом укладывались в сознании. Теперь Николай вспомнил все, вспомнил свое движение, продиктованное усталостью, когда он прильнул головой к баллону лампы «ГЧ». Если от его мозга действительно шли в этот момент какие-то излучения, то они легко могли попасть на систему, модулирующую «несущую» волну. А тогда и луч «ГЧ» мог оказаться во власти мозга Николая. Так оно, очевидно, и было. Он объяснил это Ридану.
— Вот видите, — вскричал тот в восторге, — все ясно! Теперь я могу сказать точнее: волны вашего «ГЧ» относятся к диапазону порядка двух-трех тысяч ангстрем. [7] Тут-то и расположены митогенетические, некробиотические и всякие другие биолучи. Ваш «генератор чудес» как раз то, что мне нужно, чтобы получить власть над живым организмом! Ох, Николай Арсентьевич, какое же это удивительное счастье!
— Погодите, Константин Александрович! Вы говорите, митогенетические лучи. Это те, которые вызывают усиленное деление клеток. Между тем тогда же, при испытании «ГЧ», я пробовал действовать лучом на дрожжевые культуры и никакого эффекта не получил.
7
Ангстрем — одна десятимиллиардная часть метра.
— Никола-ай Арсентьевич, — укоризненно протянул профессор. — Опять вы делаете ту же ошибку…
Но Николай уже и сам это понял.
— Простите, каюсь, все ясно. Точность настройки. И спасибо вам, Константин Александрович! Очень возможно, что и моя ошибка с «ГЧ» состоит именно в этом — в недооценке точности настройки!
В результате этого разговора они наметили такую программу: Виклингу как искусному «верньерщику» поручается срочное выполнение новых тончайших органов настройки для «ГЧ». Николай, закончив «консерватор», собирает, наконец, свой заветный аппарат не отвлекаясь больше ничем.
Ридан поставил еще такой вопрос: нельзя ли сделать
Николай выкурил папиросу, походил по кабинету и сказал:
— Можно.
«Консерватор» не был похож ни на одну из существующих машин. Новый аппарат выбрасывал из себя лучистую энергию. Поток ее падал из укрепленного на высоте двух метров параболического рефлектора вниз, на небольшой конвейер, по которому должны были двигаться с определенной скоростью крупные «объекты облучения».
Непосредственно к конвейеру примыкал генератор, напоминавший своим внешним видом трехэтажный буфет. Все пространство, занятое рефлектором и потоком энергии, было заключено в клетку из густой медной сетки. Она изолировала энергию от внешнего мира и предохраняла людей от ее влияния. Пол в этом месте устилали заземленные свинцовые листы.
К моменту пуска «консерватора», для которого пришлось высвободить одно из лабораторных помещений, Мамаша подготовил еще одну большую комнату, где облученные туши должны были пролежать в ящиках два месяца — испытательный срок. Организацию этой «теплицы» Мамаша целиком взял на себя, оборудовал его усиленным отоплением, увлажнителями воздуха, стеллажами, самозаписывающими термометрами, психрометрами… [8]
8
Приборы для измерения влажности воздуха.
Перед пуском Николай не ложился спать. Всю ночь он провозился, налаживая машину с Ныркиным и Суриковым, увлеченными работой не меньше, чем он сам. Зная, что завтра машина должна быть пущена в ход, эти заядлые энтузиасты сами отказались прекратить работу, пока все не будет окончательно налажено.
Николай добивался абсолютной точности. Последний разговор с профессором сделал его еще более осторожным. Правда, здесь в «консерваторе», только ультракороткие волны. Это не микроволны, не биолучи. Но, кто знает, не решают ли дело и тут какие-нибудь тысячные доли волны?
К утру все было готово.
Мамаша в этот день чуть свет отправился на бойню. К началу работы в институте он вернулся оттуда во главе колонны из двух машин-холодильников. Рабочие начали выгружать и вносить прямо в помещение «консерватора» продолговатые ящики с заключенными в них тушами свиней, овец, баранов. Были здесь и отдельные части больших туш и разнообразные виды мясных полуфабрикатов.
Приехал Федор, предупрежденный Николаем накануне. Улучив подходящий момент, Ридан отозвал инженера в сторону.
— Слушайте, Николай Арсентьевич, а не следует ли сообщить наркому?
— Нет, — твердо ответил тот. — Я уже думал об этом. Лучше подождать, когда все будет окончательно проверено.
Началось облучение.
Самый большой ящик поставили на площадку в начале конвейера. Николай стал позади, у боковой стенки генератора, где были сосредоточены контрольные приборы, все органы управления, и запустил сразу и генератор, и мотор конвейера.
Прошло несколько секунд, прежде чем взметнувшиеся стрелки приборов успокоились и застыли на своих местах. Все было правильно. Скорость движения конвейера определяла экспозицию облучения.