Генетический дрейф
Шрифт:
– Тоже не по кайфу. Придётся брать конину или набирай что хочешь.
Добавив к добытому пару блоков сигарет, мы грабёж закончили.
В зале ожидания чистой зоны несколько больших окон, выходящих на лётное поле, были вынесены взрывной волной, крупные осколки блестели на плитке, чему я удивился. Мне казалось, что стекло должно было либо расколоться в мелкий бисер, либо остаться висеть на плёнке.
– Можно идти, пусть лопает, маленькая, – объявила Ани.
– Сейчас…
Я, всего
Стемнело, лишь призрачный отсвет заката всё ещё разливал на западе слабую красноватую отмывку Яркие греческие звёзды то и дело скрывались за облаками, плывущими в высоте. Издалека движется грозовая туча, если ветер не изменится, то непогода может задеть и аэродром. Это последние дожди. Ещё немного, и от освежающих ливней останутся лишь воспоминания, всё лето и осень на Корфу будет стоять жаркая безветренная погода. Никаких осадков: абсолютный рай для пляжников, реальный кошмар для непосед.
Видимость, в общем-то, нормальная, я уже привык к настоящей ночной темноте южных широт, в которой нет разноцветного сияния рекламных вывесок и множества ярких огней, мерцающих по берегам. С каждой ночью глаза всё больше и больше привыкали обходиться без дополнительной подсветки, это очень важно. Поначалу тяжело было – теперь и фонарь зачастую не нужен, вполне хватает света звёзд, а уж если луна выглянет, так хоть книжки читай! Как в древности всё теперь, по-честному… Адаптировался, научился – выжил. Поленился, забил на практику, решив отсидеться на запасах, – в грунт.
В темноте за взлётной полосой жизнеутверждающе светилась россыпь тусклых огоньков Чайна-тауна. Чёрт возьми, да это самое прекрасное зрелище последних дней! Жизнь в её новом проявлении.
Смотри-ка ты, и на горе слабый огонек виден! Похоже, жилое место находится где-то возле главного локатора аэропорта. Кто-то из местных? Или же там теперь наблюдательный пост китайцев, предусмотрительно поставленный на господствующей высоте? Мне захотелось посмотреть на новый мир с небес, пролететь неторопливо над бухтами, с интересом определяя, где ещё теплится жизнь, а откуда человек отступил надолго, если не навсегда.
В заливе за мысом Перама – ни огонька, противоположный берег огромной бухты ещё просматривается, но обнадёживающих светлячков, если даже они и горят где-то там, среди мёртвых глыб суперотелей, не разобрать – сейчас нет идеи тратить электричество ради украшательства.
Где-то на улице хрустнуло.
– Ты слышал, Гош?
– Кошка бродит, – отмахнулся я, но тут же и сам дёрнулся. – Ладно, уходим, тут действительно жутковато.
– Не знаю… Кошки так не топают.
– Да ладно тебе. Э-э! Ты с пестиком поосторожней, а то пальнёшь на нервах.
– И пальну! Именно на нервах!
– Хорошо, выходим по-боевому. У дверей фонари выключаем, чтобы мишени на лбах не рисовать.
Не очень-то приятные минуты, которые мы провели в тёмной коробке опустевшего авиакомплекса, показались часами. Терпимо, но напряжение нарастает, наверное, устала башка всего опасаться, воображение начинает заряжать панику, пока лёгкую. Надо в схрон идти, к Светке.
– Стоим, смотрю в прибор.
Вправо-влево… Проезд возле фасада длинного здания был пуст.
Подождали ещё пару минут, вслушиваясь в тишину Никаких подозрительных звуков. Слышен стрёкот цикад вокруг небольшого озера. Как я выяснил совершенно случайно (инфа для служебного пользования, а не для туристов), в этом водоёме разводят рыбу для таверн и ресторанов Канони. А повара легко выдают её за свежевыловленную.
Истерический хор цикад изредка разбавляло громкое уханье местных диких голубей, почему-то эти птички именно ночью хотят быть похожими на сов.
– Нормально всё. Говорю же, кошка.
Только собрались идти, как у меня на груди включилась рация.
Пш-шш…
– Ребята, вы меня слышите? Приём.
– На связи, Свет, чё там у тебя? – Я с тревогой глянул на Ани, рукой показывая на тротуар, стой тут пока.
– Ребята, а у меня собачки появились! Почти напротив.
Собаки пришли!
Плечи знакомо облило предательским холодом слабости. Каждый такой эпизод сразу вытаскивает из ниоткуда мистический страх, заставляющий меня замирать на месте. И ничего с этим поделать не могу! Спокойно, сейчас пройдёт.
– Сколько? – быстро уточнил я, едва не закашлявшись, от волнения в горле пересохло.
Анька тихо выругалась, вышла на несколько шагов ближе к проезду и там встала с пистолетом в руках, пристально глядя вдоль здания на север. Молодец, на юг чего пялиться, там море, подобраться гораздо сложней… Фонарь только не включай, девочка, так смотри.
– Сначала один пёсик прибежал, а теперь уже три сидят.
– Тебя видели?
– Конечно! Я же вышла, хотела погладить…
– Не дури! Что сейчас делают?
– Ничего. Просто сидят и смотрят куда-то в вашу сторону… Ой! Ещё одна прибежала! Гош, может, всё-таки покормить их?
– Сиди в хате и не высовывайся! – свирепо зашипел я в рацию, изо всех сил стараясь не заорать матом. – Не лаяли?
Зачем спросил, знаю ведь, что пёсики гавкать не будут. Они всегда собираются тихо. И ведут себя тихо. До получения команды старшего.
– Не-ет… Егор, ты треплешь мне последний нерв! Они что, опасны?
Про собак я ничего ей не рассказывал, повода не было. А надо было.