Генезис
Шрифт:
Аккуратно выбравшись из окна пустующего кабинета на первом этаже, тихонько прокрался к забору и осторожно оглядел полутемную — фонари отсюда далековато — улицу. Пусто! Перепрыгнув забор, быстро шмыгнул в ближайший переулок и двинулся через поселок, старательно обходя и не думающих скрываться «патрульных». А зачем им? Это у них такая форма досуга по большей части, а еще — соседская гордость, вот мол какие мы молодцы. Не как что-то плохое — я всегда уважал любые созидательные форматы самоорганизации.
Покинув поселок, перешел на бег, и вскоре добрался до того самого парка, в котором Хэруки делилась
— Нихао! — раздалось из темноты условное приветствие.
— Х*яо! — условно ответил я и нырнул туда же. — Ну привет! — пожал протянутую руку полковника Тимохи.
— Если бы за тобой и вправду следили, вон оттуда и оттуда, — указал он на кустики. — Уже выбегали бы злобные ЦРУшники.
— Следили?! А зачем за мной следить? — громко и отчетливо «удивился» я.
Вздохнув, Тимофей кивнул и пошел за мной на дорогу — в темноте по лесу не больно-то погуляешь. Не предупредив, я перешел на бег, и полковник безропотно побежал рядом со мной. Через случайно выбранный промежуток времени я свернул в лес напротив, и мы оказались на укрытой кустарниками полянке.
Достав из кармана брелок-фонарик, посветил на русского товарища, увидев штаны «Адидас», рубаху с длинным рукавом и кепку «NY».
— Так себе маскировка! — позволил себе подколоть полковника и попросил. — Раздевайся!
— Целиком? — ухмыльнулся он.
— Целиком, — кивнул я. — И еще поприседай, пожалуйста, а то я не знаю, насколько глубока твоя подготовка, Семен Васильевич Погодников, подполковник КГБ, отличник боевой и политической с пятнадцатью годами работы «в поле».
— Взял-таки папочку у Коли, — вздохнул выведенный на чистую воду «ГРУшник», разделся, поприседал и вопросительно посмотрел на меня.
— Вроде без прослушки, — смирился я. — Я сейчас назову тебе ряд имен, один раз, без всяких пояснений, и сразу пойду домой, мечтая, что в ближайший год все они будут выгравированы на могильных камнях.
— Что?! — полезли у «Тимохи» глаза на лоб.
Глубоко вдохнув, зажмурился — страшно, б*ядь! — и быстро затараторил:
— Запоминай! Первый и самый главный...
Глава 23
Вернувшись домой предельно довольный отдыхом, первым делом пробежался по родственникам и соседям, вручив островные подарки. Дома обнялся с родителями и Чико (редкая активность с учетом ее подросткового возраста, поэтому приятней вдвойне), сходил в душ и пошел спать — прилетели поздним вечером. Вопреки ожиданиям, никакого мандража после разговора с Тимохой (пусть так и остается, привык) не возникло — может он и делать ничего не станет, или того хуже — пойдет к высокому начальству, которое обожает выдавать приказ «не раскачивай лодку». Ждем, в общем, отслеживаем новости.
На утро отправился в аэропорт, провожать лучшую девочку в Индию. Грустно ее отпускать, но довольная мордашка — едет заниматься любимым делом! — метафорически запинывает мою грусть в самые дальние уголки души.
Тепло попрощавшись у трапа — да, как бы не положено, но в Японии почти не осталось мест, куда меня не пустят, кроме секретно-военных объектов, конечно — отправился в Уцуномию, заехал в
Покорпев весь день и вечер над микроскопом и ответив, как смог, на заинтересовавшегося таким досугом вопросы почуявшего денежные потоки от нового проекта отца, ложился спать, проклиная свою совершенно никчемную подготовку к «попаданчеству». Да кто, бл*дь, вообще будет на полном серьезе к такому готовиться? Эх, мне бы абсолютную память обо всем из прошлой жизни! С другой стороны — уж мне-то грех жаловаться, и так вон все жутко хорошо идёт.
Утром, после завтрака и тренировки со старательно возвращающей прежнюю идеальную фигуру мамой, поехал в «анимешную», где и просижу весь день.
— Доброе утро, Иоши-сама! Как отдохнули? — бодро поприветствовала меня нашедшаяся в лимузине Нанако.
— Отлично, — не покривив душой ответил я. — Но в школу без Хэруки не пойду, не хочу.
— Для всего мира будет лучше, если Иоши-сама будет заниматься великими делами, вместо траты времени на бесполезную школу, — поощрила мою лень секретарь и поведала. — Стэн просил ему позвонить.
— Спасибо. Набери, пожалуйста, — кивнул я и полез в бар, налил стакан томатного сока и капнул в него чуть-чуть «Столичной». — Собеседовать самого страшного человека в мире — тяжелый труд, — оправдался в ответ на осуждающий взгляд Нанако.
— Это — ваше здоровье, Иоши-сама.
Печаль в голосе Нанако оказалась столь велика, что я и сам не заметил, как вылил слабенький коктейль в отстойник — в лимузине он тоже есть — и наполнил стакан чистым соком.
Просветлевшая секретарь протянула мне трубку.
— Йо!
— Привет, Иоши-кун, — раздался сонный голос моего ирландского еврея.
— Ты нашел его? — спросил я.
— Нашел. Отправлять?
— Отправляй, — подтвердил я.
Есть такие режиссеры, которым не поют дифирамбы, не возводят в культ как это неминуемо случится с моим другом Тарантиной в скором будущем, и, даже имея пачку наград, эти режиссеры «не отсвечивают», но при этом их фильмы смотрят и любят всем сердцем, и они приносят много денег. Рон Ховард — один из таких, вот и «припишу» его к себе на долгие годы.
— Заодно Рассела Кроу пришли, вместе с Ховардом, — добавил я еще одну просьбу.
— Видел бы ты его, — гоготнул Стэн.
— Раскачался и постарел? — уточнил я.
Я же ему передавал, чтобы растил щетину и тренировался — видимо проникся.
— Типа того, — подтвердил американский связной. — Это все?
— Все. Спасибо за работу, — на автомате поблагодарил я его и отключился.
Добрались, выгрузились и пошли внутрь, не забыв поздороваться с охранным негром на входе. Ну нравится мне огромных негров нанимать, кто осудит? Мари и Уробути Гэн уже ждали нас в коридоре около моего кабинета — у меня везде по такому есть, и все безликие — стол, стулья, компьютер, подключенный к внутренней сетке. Толку от нее пока немного, но я работаю на перспективу.