Генезис
Шрифт:
– Новостей море, – ответил я, продолжая лежать на койке, закинув руки за голову. – Борт наш все, на прикол встал, мы ресурс двигателей выработали. Сейчас все из салона на другой более свежий борт перекидывают. Экипаж остается тот же, хорошо сработались, глупо менять. Эту ночь я с бомбардировщиками буду летать, два вылета планируем, пока готовят связной самолет, через час к «большим» вылетаю. А дальше все по старой схеме.
– Ясно. Ты же летал по всем фронтам. Как там?
– Северный еще держится, не дает окружить Ленинград. Я сообщил, где у немцев и финнов резервы сосредоточены, склады для налетов ночной авиации. Центральный все еще воюет у Смоленска. Где наши топчутся – ты знаешь. Южный плохо, далеко немцы прорвались, практически к Крыму вышли. Там их пока тормознули, но думаю, ненадолго. Скоро снова облетывать буду, нужно сверить их перемещения с последними
– Как думаешь, удержим?
– Сомневаюсь, – честно ответил я. – Воевать еще не умеют. Устав нужно менять. После Финской, конечно, многое изменилось, но все равно мало. Нет, до зимы так и будем отступать. А дальше дедушка Мороз поможет. Немцы к таким заморозкам не готовы.
– Плохо. Я надеялся, что ты меня успокоишь. Конечно, тезка, побьем, через год в Берлине будем, – сымитировал он мой голос.
– Вот размечтался. Эта война не на год и не на два, повезет, если за четыре закончим.
– Совсем расстроил… Кстати, ты все еще сжигаешь письма жены, не читая?
– Юра, я думаю о вылете, ты ведешь расспросы о будущем войны. Где тут «кстати», говоря о моей жене? Где предпосылки?
– Да просто в голову пришло. Сжигаешь?
– Сжигаю, – хмуро ответил я. – До Нового года читать не буду и ей писать тоже. Наказана она.
– Понятно. Но отцу ведь пишешь?..
– Немцы почти сблизились с Кожанкой, в тридцати километрах на новую линию обороны наткнулись. МТС эвакуировали, вот и отец уехал. Сейчас на пути к Москве. Как приедет, сестры напишут. С ними я в переписке, как и с отцом, и братом. С остальными не общаюсь.
– А с Олегом что?
– Не вернулся из боевого вылета. Над Балтикой бой шел. Плавает он плохо. Если выпрыгнул, спастись сложно будет. Пока числится пропавшим без вести. Седьмого августа его сбили. Письмо от сослуживцев пришло. Можешь почитать.
Достав из вещмешка пачку писем, я нашел нужное и протянул тезке. А пока тот читал, я продолжал прикидывать. Что-то чуечка свербит о вылете на бомбардировку очередных складов противника. Второй вылет уже на фронтовой аэродром. Что-то будет. Чуечка просто так верещать не будет. Дальше, собравшись и попрощавшись с Юркой, серьезно прощался, надолго, я так никогда не делал, поэтому тезка что-то заподозрил:
– Ты чего, командир?
– Плохой вылет. Чую, не ввернусь из него.
– Ты это брось. Неприятности так притянешь, если часто думать о них будешь. Сам об этом говорил.
Несколько летчиков, что прислушивались к нашей беседе, мы не одни в землянке были, подтвердили это. Летчики вообще очень суеверны.
– Думаю, ты прав, – улыбнулся я, успокаивая штурмана, после чего отстегнув часы с руки, протянул ему. – Подарок. На память.
После этого собрав вещи, я дошел до стоянки связного самолета, и мы вылетели к бомберам. Тут до них едва ли сто километров было. Добрались благополучно, хотя рассмотрели вдали две пары «мессеров».
После посадки я стал осваиваться на месте штурмана в ТБ, дело уже привычное. Ну и как стемнело, полк из двадцати двух машин пошел на взлет. Вылет к моему удивлению прошел отлично, мы прошлись по трассе, уничтожая автостоянки частей обеспечения. Отбомбившиеся машины поворачивали обратно, а мы летели дальше в поисках целей, хорошо прошлись по тылам, несколько складов уничтожили. Один артиллерийский был, полыхнуло так, что нас на двух километрах чуть не сдуло. Вернувшись, я пообедал и отдохнул, пока машины заправляли и подвешивали новые бомбы.
Теперь фронтовой аэродром, полетим двумя группами. Наша выходит на цель первой, вторая наводится по пожарам. Так и сделали. Хорошо все полыхало, а при возвращении случился бой с истребителями «ночниками». Чуечка не подвела – очередь прошлась по кабине штурмана, по мне. Ноги напрочь оторвало, пушкой видимо садили, я наложил жгуты, но чую, что продержусь недолго. Я еще помнил посадку, как меня доставали, как несли на носилках, врач рядом суетился, особисты, и темнота.
Судорожно вздохнув, я открыл глаза и посмотрел на голубое небо. Да, я оказался во все том же теле мальчика-терминатора. Примерный возраст двенадцать лет. Раньше показалось десять, но в меню нашел, именно двенадцать. Вот и сейчас меню мне было доступно. В прошлое тело теперь не вернуться, да и тезки под рукой нет, чтобы оживил, хэ-хэ. Надеюсь, все же я оставил о себе добрую память. Человека, преданного делу и несгибаемого, что бы со мной ни делали. По крайней мере я пользовался большим уважением среди личного состава обоих полков.
Поработав с меню, я сел, изучая
Так вот, я просмотрел память терминатора, он очнулся тут. Видимо, сразу с завода ему залили задание и сбросили тут. А суть задания – проникнуть в людской анклав в Киеве, выйти на Сопротивление и навести на их базу ракеты. То есть память терминатора по сути была пуста. Новенькая машинка мне досталась, срок жизни три сотни лет. Естественно, делать этого я не собираюсь. По одежде я был бос, ноги слишком чистые, не поцарапаны, не грязные. Штаны из синтетики оборваны в районе колен, грязные, но не пахнут. То есть маскировка пока так себе. На мне также слегка рваная футболка, но главное наличие плаща. Тот покрыт специальной пленкой, сканеры дронов их не пробивают: закрылся плащом, не двигаешься, и тебя не заметят. Именно такой плащ и был у терминатора. Люди такими же пользуются. А вообще не стоит думать, что Генезис контролирует всю планету. Конечно же нет, едва ли треть. Например, обе Америки и часть Европы. Вот Сибирь, Азия и Австралию – нет, там появление его дронов эпизодическое. Это тут приходится как крысам прятаться, а там свободно люди живут, помня о законе ста. Это да. Генезис имеет спутники на орбите и конечно же наблюдает за поселениями людей, где редко его «Охотники» и «Добытчики» бывают. Однако тот, как и американцы, в случае нужды предпочитает применять ракетное вооружение. Где людей больше ста, то туда прилетят ракеты, уничтожая поселение. Если меньше, не обращает внимание. Этот программный заскок людям был известен, подозреваю, те сами его установили вирусом и стараются большими группами не проживать. Исключение – заглубленные подземные бункеры. Там и атомным зарядом их не возьмешь. Если только терминаторов послать для уничтожения.
Рядом со мной лежала сумка. На вид ничего так, но видно, что штопаная, да и самодельная. На длинном ремне. Подтянув ее, открыл, вполне зная, что в ней находится. Список содержимого у меня в памяти имелся. Это двухлитровая алюминиевая фляга, с эмблемой коммандос Генезиса, они у многих людей по руках ходят, часто трофеями берут, так что удивления не вызовет. Потом котелок и сковородка, кружка и ложка с вилкой, нож в ножнах. Ремень из толстой кожи, я его тут же надел и застегнул, теперь на боку нож висел. Также в сумке небольшой кофр с инструментами, по легенде я техник, учился в Москве у спеца. Знания в памяти по этому направлению были в полном объеме. Оружия, кроме ножа, нет, кремень, кресало и трут имелись. Из припасов узелок соли, крупы кило, муки примерно два кило. Несколько кусков вяленого мяса дикого кабана. Это все. Также имелся фильтр, пропускать воду, все же после войны и использования спецбоеприпасов мало где осталось чистых земель. Хотя радиация как раз для меня не помеха, защита имеется, наноботы называется. Открыв крышку фляги, я сделал три глотка, пить хотелось. Ха, нахожусь в теле терминатора, а вполне привычно ощущаю как жажду, так и голод.