Гениальные аферы
Шрифт:
В Швеции Анкудинов жил под именем Ягана Синельсена и так же, как и в других странах, смог добиться благорасположения к себе достаточно высокопоставленных особ. В Швеции он близко сошелся с королевой Кристиной и канцлером Оксеншерном. По-видимому, столь быстро войти в доверие к влиятельным лицам Швеции ему помогло то обстоятельство, что он принял государственную веру – протестантизм. Более того, успешному продвижению его «карьеры» способствовала и выдача себя в качестве сына Василия Шуйского, которого незаконно и несправедливо изгнали с родины.
Известная русская пословица гласит: «Сколько веревочке ни виться – конец близок». Очень скоро закончилась и легкая жизнь Анкудинова в Швеции. В страну с визитом прибыли русские послы. Они, конечно, сразу же узнали известного мошенника и рассказали обо всех его «подвигах» королеве Кристине. Разгневанная королева отдала приказание поймать авантюриста и посадить его в клетку. Но сколько ни искали шведские солдаты обманщика, найти его им не удалось.
В то время пока во дворце шведской королевы кипели страсти, Анкудинов был уже далеко. После бегства из Швеции он решил отправиться в Эстонию. Именно там его и изловили эстонские солдаты, получившие соответствующий приказ от самой королевы Кристины. Но русский мошенник, видимо, действительно был рожден под счастливой звездой. На следующий день после заточения ему удалось бежать из тюремной камеры.
Несколько лет прожив в Европе, Анкудинов вернулся в Россию. Он часто менял места жительства из опасения, что его удастся разыскать агентам московского правительства. Однако он не жил тихо, а жизнь его нельзя было назвать скучной.
Так, например, находясь в Новгороде и Пскове, Анкудинов организовывал народные мятежи. Но все его начинания, казалось, были обречены на провал. Единственным свидетельством того, как проводил мошенник те годы, стали его вирши, написанные в бунтарском духе и обличавшие политику русского царя и его приближенных.
Находясь в России, Анкудинов все время жил в постоянном страхе, боясь в любую минуту оказаться за решеткой. Тогда он вновь решил покинуть родину и опять пустился в странствие.
Спустя некоторое время русские купцы увидели его в Кёнигсберге, а еще через несколько месяцев – в Брабанте. Известно, что в Брабанте Анкудинов близко познакомился с императором Леопольдом I и Габсбургом.
Вскоре Анкудинов оказался в голштинском городке Нойштадте. На одной из улиц его случайно увидел когда-то давно обокраденный русским мошенником немецкий торговец Миклаф. В тот же день Анкудинова взяли под арест, после чего предали суду.
В 1653 году герцог Фридрих решил передать преступника России. При этом Анкудинов обошелся русскому правительству в 100 000 червонцев. В то время это была баснословная сумма денег, в которых так нуждалось герцогство Фридриха.
Тимофей Анкудинов был помещен в крепость, а затем перевезен в Россию.
Сопровождал его тогда обманутый им кум Шпилькин. Дважды в дороге Анкудинов хотел свести счеты с жизнью. Но оба раза его вытаскивали из петли и таким образом в целости и сохранности привезли в Москву.
На суде Анкудинов не переставал уверять всех, что он является сыном Василия Шуйского. Против него выступили многие свидетели и жертвы его афер. Наконец терпение царя было исчерпано и, не желая более слушать россказни подсудимого, он приказал казнить его.
Казнь знаменитого авантюриста состоялась в 1654 году. Он был четвертован, как и требовали государственные законы того времени.
Часть 2
Аферы фальшивомонетчиков
Фальшивомонетничество, возможно, появилось одновременно с выпуском первых бумажных купюр и ценных бумаг. Но только с развитием техники мошенники смогли по-настоящему развить свое производство и, нужно признать, достигли на этом поприще немалых высот. Однако прогресс не стоит на месте. Фальшивомонетчики конца XX века пользуются для изготовления поддельных купюр уже не краской и примитивным полиграфическим станком, а дорогостоящей копировальной техникой. При этом изобретается масса самых разных способов нанесения на обычный лист бумаги необходимых линий и даже водяных знаков. Искусство изготовления фальшивых денег сейчас достигло таких высот, что не каждый человек сможет невооруженным глазом определить, поддельная ли перед ним купюра или настоящая. В таких случаях на выручку человеку приходит все та же техника, которая и помогает установить подлинность бумаги.
Фальшивомонетчики античности
На одной из вилл в античном полисе Дима была обнаружена плита из белого мрамора, уложенная в основание лестницы. Лишь в конце XIX века археологи заинтересовались древней надписью, выгравированной по краю этой плиты. Время не пощадило содержащихся в ней слов, и они наполовину стерлись. Но ученым все же удалось восстановить содержание текста. Материалы, посвященные этой теме, в 1878 году опубликовал один из археологических журналов.
Полис Дима расположен на северо-западе Пелопоннесского залива. В стародавние времена он был крупным центром земледелия и цветущим портовым городом. Он принадлежал к Ахейскому союзу, образованному четырьмя городами-государствами и существовавшему с 280 по 146 год до н. э. Это была военно-политическая коалиция, противостоявшая македонским притязаниям на господство в регионе.
Полустертая временем надпись повествует о смертном приговоре шести фальшивомонетчикам. Она гласит: «Жрец Филоклес, писец Дамокритос и первый советник Клеон от имени города приговорили к смерти: Дракиона, он же Анти (…) или как бы он еще себя ни называл, далее… (…) тиса, кузнеца по золоту; затем (…) аниоса, он же Панталеион и как бы он еще себя ни называл, и, наконец, Мошолаоса за то, что они посягнули на священное имущество и чеканили медные деньги.
При первом советнике Дамофанесе (осуждены за те же преступления) сын Дромаса (…) иллас и при первом советнике Филеасе сын Олимпиона (…) ас».
Доподлинно неизвестно, кто и когда впервые обратил внимание на белую мраморную плиту, лежавшую среди развалин Димы. Невозможно также прочитать и имена фальшивомонетчиков, так же как и определить точную дату надписи, поскольку письменные памятники Древней Греции, относящиеся к описываемой эпохе, датировались довольно своеобразно: точкой отсчета могли стать годы жизни какого-либо государственного писца союза, верховного жреца или время правления главы города.
Мраморную плиту с надписью сначала, по всей вероятности, устанавливали на какой-нибудь рыночной площади Димы. Судя по количеству приговоренных и по периодичности появления на плите надписей, которые разделяет примерно полгода, поскольку первый советник городского совета переизбирался по прошествии именно такого промежутка времени, фальшивомонетничество тогда было весьма распространенным ремеслом. Пункт обвинения, в котором говорится, что кузнец по золоту и его соучастники посягнули на священное, может обозначать только одно: злоумышленники похитили медь из храма. Хотя можно найти и другое объяснение этой фразе: жрец храма мог одновременно являться и первым лицом в официальной чеканке монет, и храм извлекал из этого определенную пользу. Значит, фальшивомонетчики посягнули на доходы храма.
Документы, подобные найденной в Диме мраморной плите, встречаются очень редко. В древнегреческих полисах принято было записывать приговор на камне, который выставлялся на всеобщее обозрение лишь в тех случаях, когда преступнику удавалось ускользнуть от правосудия. Подобные плиты были своеобразным объявлением о розыске. С другой стороны, в странах, входивших в Ахейский союз, выпускались единые монеты. Так что их подделка, независимо от того, где совершалось это злодеяние, так или иначе касалась всего союза и обязывала каждый город открыто осуждать подобного рода преступления.