ГЕНИЙ И ЗЛОДЕЙ
Шрифт:
–Я не буду слугой, как мой папочка… Не буду… Я буду учиться. И стану писателем.
Почему-то эта навязчивая идея стать писателем глубоко засела в голове упрямого мальчика, который страстно желал быть похожим на своего друга барина. Возможно, это произошло из- за того, что Михаил завидовал всему Ивану, желая быть похожим во всем на него. Михаил заплакал от обиды, что семейство Дубиных не взяло его с отцом и матерью.
А Иван, приехав в Петербург, ходил несколько дней грустный, не желая заниматься
–Mon cher Иванушка! Ну, давай почитаем английскую поэзию,– просил уж многажды Николай, ходя по пятам за Иваном.
Иван отрицательно качнул головой, даже не смотря на своего гувернера.
–Почему ты такой грустный, Иванушка?
Иван минуту помолчал, расплакался:
–Я остался один… один… Без моего друга!
Николай насмешливо фыркнул:
–Фу, mon cher! Ты тоскуешь об этом простолюдине Мишке?
–Он мой друг!
–Лакей не может быть тебе другом,– наставительно произнес Николай.
Иван насупился и потом целый день не говорил со своим гувернером.
Летом 1881 года Иван Дубин поступил в мужскую гимназию, которую закончил с отличием, чем несказанно порадовал своих родителей.
Глава 2
Кошмарные и кровавые дни.
Время быстротечно, казалось, совсем недавно Иван Дубин ходил в гимназию, учился еще вместе со своим гувернером, мечтал о будущей жизни, строя гигантские планы, однако суровая действительность всегда действует отрезвляюще: после смут, демонстраций, отречения царя Николая II наступил кошмарный и кровавый 1917 год. Алексей Николаевич,
узнав об октябрьском перевороте, сказал печально сыну наедине:
–Mon dieu, finisse…
–Почему, papa?– спросил удивленно Иван.
–Потому… Прежней России не будет! Сейчас голоштанники, батраки и воры пришли к
власти! Они в Петербурге и Москве.
–9-
Иван вспыхнул:
–Надо бороться с этими ворами!
Услышав ответ сына, Алексей Николаевич вздохнул, по-отечески погладил сына
по голове, грустно говоря:
–Сила быдла в его большинстве.
–Я понимаю, но у нас есть армия, есть достаточно денег…
Алексей Николаевич перебил сына:
–Тем не менее, entre nous soit dit, это конец… Конец той былой великой России!
–Надо бороться!– упорствовал Иван.
–Вот ты молод, ты и борись, ежели сможешь! А я уж стар.
–Смогу! Буду бороться!– порывисто ответил Николя, сверкнув глазами.
–Борись… Эти босяки могут отнять мой дом.
–Не посмеют!
Алексей Николаевич снова грустно сказал:
–Все они посмеют… Еще многое натворят… Но у меня нет сил с ними воевать…Я уже стар, mon cher… Будь осторожен…
Иван кивнул:
–Хорошо, papa.
–Может, переедешь с maman в Москву?
Иван задумался:
–В Москву?.. Можно и в Москву, но… Но там же есть эти проклятые большевики.
–Да, ты прав, сынок… Сейчас они везде…
Алексей Николаевич через неделю после этого тяжелого разговора заболел. Он пролежал в постели дня два, а на третий день в дом Дубиных ворвались вооруженные матросы с дикими выкриками:
–А ну, буржуи, выходи!
–Бей буржуев и помещиков!
–Отдавай народу награбленное!
Услышав дикие выкрики, Алексей Николаевич вздрогнул, затряс руками, но ничего более не смог произнести: он сильно покраснел, икнул, а потом затих, закрыв глаза.
–Ой, Алешенька! Он умер… Мой муж умер!– запричитала Людмила Александровна, сидя у постели мужа.
Иван, будучи в соседней комнате, услышал стоны матери, подбежал к постели отца, но потом застыл, поняв, что произошло.
–Papa… Папа умер…– сказал трагическим шепотом Иван.
–Бей буржуев!– пронзительно закричал высокий матрос в грязной тельняшке, вбегая в комнату.
За ним неслись другие матросы, покрасневшие, со злыми лицами, махая маузерами. Высокий матрос в грязной тельняшке, видимо, их главарь, знаком руки остановил их, быстро подходя к постели Алексея Николаевича. Минуту он постоял неподвижно, поняв, что хозяин дома только что умер, а потом поинтересовался:
–Ладно, значит, вы тут жили?
Ивану показалось поведение высокого матроса вызывающим, поэтому он не преминул резко ответить матросу в грязной тельняшке:
–Сударь, мы не жили тут, а живем! И на каком основании вы врываетесь в чужой дом? Кто дал вам право….
Высокий матрос перебил Ивана:
–А такое право нам дала великая октябрьская революция! Теперь мы хозяева новой жизни!
–И кто же это мы?
–Пролетариат! Простой народ, который взял власть в свои руки!– победно провозгласил высокий матрос.
–10-
–Vraiment? Au serieux?
Высокий матрос брезгливо поморщился:
–Ой, наши баре на французском изъясняются, ха-ха!
Матросы, стоящие рядом с ним, загоготали, стреляя в воздух из маузеров.
Людмила Александровна смотрела на матросов растерянно – умоляющим взглядом,
по которому все было ясно без всяких слов.
Иван бешеным усилием воли заставил себя сдержаться и не избить наглого матроса. Он сжал пальцы рук в кулаки и воскликнул с нескрываемым отвращением:
–Послушайте, вы, пролетариат! Вы нагло, нагло ворвались в мой дом! Вы напугали моего отца! Он только что умер!! Мой отец умер, а вы…
–Ты не ори тут,– равнодушно ответил высокий матрос, нагло сплевывая на ноги Ивана.– Нам наплевать на тебя и твоего отца буржуя. Ты и твои домочадцы должны в течение часа освободить помещение.