Гений страсти, или Сезон брачной охоты
Шрифт:
«Почти по дороге» – в разных концах Москвы!
По дороге Ирина без умолку щебетала, рассказывая то о своей тете, то о своем последнем отдыхе в Турции и о знойном турке, который пристал к ней как репей, несмотря на ее решительное «нет». От ее щебетанья, такого милого, освежающего, как студеная колодезная вода в жаркий полдень, веяло какой-то безмятежностью и уверенностью, что все непременно будет хорошо, так, как надо.
– Ну вот. Мы доехали… – ее старенький «пежо» взвизгнул и остановился возле моего дома. – Вам помочь?
Я мгновенно почувствовала себя старой развалиной…
– Спасибо.
На улице поднялась жуткая метель, будто кто-то сидел «за кадром» и выдувал на улицы снег через большую трубу.
– Можно! – Ирочка затопталась у машины, уворачиваясь от обильного снега. – Если это вас не затруднит, – дипломатично добавила она.
– Какие затруднения! Вы меня, можно сказать, спасли…
Вышло все наоборот. Чаем напоила меня Ирочка. Она быстро освоилась, обжилась на моей кухне, и через какое-то время передо мной на столе возникла большая чашка чаю с какими-то травами. Я входила-выходила из кухни в комнату, а Ирочка хлопотала в кухне, что-то весело напевая и встряхивая кудряшками. Она была такой веселой, неутомимой и прилежной, как пчелка.
– Это откуда?! – изумилась я. – Чем это так пахнет?
– Это у вас травы были, у вас в шкафчике. Смородиновый лист и вишня. И еще чуть-чуть земляники сушеной.
– Откуда? – опять удивилась я. У меня не было ничего «засушенного».
– Не знаю, – Ирочка пожала плечами. – Это же ваш дом. Вот в этой банке.
И она потрясла стеклянной банкой с крышкой, на которой были изображены фрукты.
Эта банка – наверняка подарок от маман. Она любила совать их мне в руки уже в коридоре – напоследок, вместе с последними напутствиями и пожеланиями. Я кивала и делала вид, что слушаю, а сама мысленно уже была далеко от этой квартиры, где всегда пахло свечами и валерьянкой. Свечи жгла моя сестра Машка, а валерьянку пила мать.
– Да. Это мне подарили, – сказала я торопливо, – поставьте банку обратно.
Я предложила Ирочке остаться у меня и переночевать, но она отказалась: ей нужно было ехать к тете.
– И куда вы поедете в такую ночь? К тому же метель страшная. Оставайтесь, переночуете у меня, а утром поедете. Позвоните вашей тете и предупредите ее.
Ирочка наотрез отказалась звонить и уехала, невзирая на противно завывавшую метель.
А через неделю я предложила Ирочке стать моей секретаршей. Она явно обрадовалась, но виновато сказала, что опыта у нее не очень много и печатает она не слишком быстро…
– Научитесь. Если что – пошлю вас на курсы повышения квалификации. Нет проблем.
– Ой, правда? Я буду стараться. Очень стараться! Вы не пожалеете… – прощебетала Ирочка.
Я действительно не пожалела. Ирочка никогда не куксилась, никогда не жаловалась, всегда была полна оптимизма и никому не отказывала в помощи.
…И вот я смотрела на расстроенную Ирочку, и слова не шли у меня с языка.
– Вы кофе пьете? Разве можно так поздно кофе пить? – укоризненно заметила Ирочка.
– У нас неприятности, – кратко ответила я.
– Тем более. У меня где-то есть липа. Она очень успокаивает. Сейчас посмотрю. – И, присев на корточки, Ирочка принялась рыться в шкафу.
– И мне… липу, – вставил
– Одну минуту… – Раскрасневшаяся Ирочка встала с корточек с банкой в руках. – Все сделаю. Только в чайник свежую воду налью. – Она взяла чайник и вышла с ним из приемной.
– Как подумаю, что для всех нас эта новость как по голове обухом… – сказал с расстановкой Гриша, стараясь не смотреть на меня.
– Есть еще один момент.
– Какой? – спросил он таким тоном, словно я собиралась сказать нечто ужасное. Впрочем, я и собиралась.
– К этому, вполне возможно, причастен кто-то из нас.
– Нет! – выкрикнул Гриша. – Что угодно, только не это!
– Что такое? – влетела в приемную Ирочка. – Почему вы кричите?
– Просто так, – угрюмо буркнул Гриша. И спросил почти грубо: – И где там… липа?
– Я же сказала: минуту, – ответила Ирочка, слегка задетая таким отношением. Она привыкла к букетам и подаркам, и вдруг – такая грубость. Причем без всяких извинений.
Марк приехал, когда мы пили чай.
При виде этой мирной, почти идиллической картины на его лбу вздулись жилы… Марк пришел в нашу команду четыре года тому назад, нам требовался еще один специалист, и я дала объявление в газету. С каждым кандидатом я провела собеседование, и все было «не то». Я уже отчаялась найти подходящего человека, как однажды под конец рабочего дня пришел Марк. Я дала ему пробное испытание, и он выполнил его с блеском. Я нападала на него, а он – парировал. Марк звезд с неба не хватал, но был аккуратным и добросовестным исполнителем. В отличие от Никиты, у которого было амплуа гения. Вот Никита – с ним я познакомилась на фестивале студенческой рекламы, он смотрел на меня (в прямом смысле слова) сверху вниз, поскольку был выше меня на голову, – считал себя восходящей звездой в области рекламы и поэтому на мое предложение перейти к нам работать ответил снисходительным пожатием плеч. Это меня раззадорило, и я принялась с жаром убеждать его, соблазняя условиями работы и творческой свободой. Второй пункт его и подкупил. Я ни разу не усомнилась в своем выборе, без Никиты «Белый квадрат» никогда бы не добился успеха на рынке рекламы. В этом у меня никаких сомнений не было.
– Спокойно! – я видела, что Марк на взводе и вот-вот сорвется, о чем потом, конечно, пожалеет. Но это – потом, а нам надо спешно перекрыть этот кран, пока из него не захлестало, как из прорвавшейся плотины. – У нас ЧП… Спокойно! Я собрала сотрудников в авральном порядке. Вопросы есть? Вопросов нет. Садись и жди.
– Чего? – Марк провел рукой по лбу. – Чего ждать?
– Не чего, а кого. Ульяна уже едет, Тамара Петровна – тоже. Остается Никита. До Никиты дозвонился? – обратилась я к Грише.
– Нет. Сейчас еще раз позвоню.
– Ульяна подъехала. Я видел ее машину.
В подтверждение слов Марка вошла Ульяна в полушубке из стриженой норки и в длинных сапогах. Она посмотрела на нас испытующе-спокойно.
– Мне… можно пройти?
– Проходи, Ульяна. Можешь раздеться здесь. Или там, в вашей комнате.
Она кивнула и сняла полушубок.
Воздух вокруг нее словно бы искрился и звенел. Мы почувствовали аромат дорогих тонких духов.
– У нас чай… с липой, – как-то некстати брякнул Гриша, – будете?