Гений

Телевизор негромко и убаюкивающе рассказывал об уходе за садовыми растениями, и Пётр Евгеньевич не заметил, как слегка задремал. Заливистая трель дверного звонка грубо вернула его из мира полусна в мир суровой реальности.

На пороге, в пижаме и волосатых шлёпанцах, стоял сосед по лестничной площадке Андрей Григорьевич Архипов. Он улыбнулся

— Как насчёт шахматишек, Пётр Евгеньевич?

Левицкий поскрёб в затылке и согласился. На минуту выйдя в кухню, он вернулся с чайником и вареньем.

Архипов играл, в общем, неплохо, но эмоциональность характера мешала ему справиться со стойкой флегматичностью и осторожностью Левицкого. Обычно Архипов яростно атаковал, полностью пренебрегая защитой, и очень болезненно переживал свои вошедшие в традицию поражения.

Но в тот тихий вечер Архипов выиграл две партии подряд! Это было странно. Пётр Евгеньевич с удивлением отметил, что партнёр играет без обычных «нервов», точно и логично.

Передвинув ферзя на большую диагональ и поставив партнёра в безвыходное положение, Архипов вытянул из кармана помятую папироску и сказал:

— Вот вы — умный человек, Пётр Евгеньевич. А какое определение вы, например, смогли бы дать понятию «героизм»?

Левицкий поправил сползающие очки.

— По-моему, героизм — это способность жертвовать личным, вплоть до высшей ценности — жизни — ради других людей или великих незыблемых идей.

Архипов согласно кивнул:

— Прекрасная формулировка! А что вы скажете, если мы представим следующую ситуацию. На Землю, соблюдая конспирацию, опустился звездолёт из другой галактики. Гости провели необходимые исследования и уже собирались возвращаться домой, когда вдруг обнаружили неисправность в системе управления. Помогли бы вы им, если бы ремонт зависел только от вас?

— Конечно! — ни минуты не сомневаясь, ответил Левицкий.

— А если бы для этого вам пришлось пожертвовать чем-нибудь очень для вас существенным? Например, рукой или ногой? Смогли бы вы пойти на это и всю оставшуюся жизнь пользоваться протезом вместо близкой, горячо любимой ноги?

Пётр Евгеньевич задумался, без впечатления проглотил две ложки малины и решительно сказал:

— Да. Безусловно, да! Значение контакта со звёздной цивилизацией трудно переоценить. Они прилетели к нам, и мы должны оказать им посильную помощь и гостеприимство. И грош цена человеку, если он не сумеет пожертвовать своей ногой ради шага в будущее.

— Ну, а вы бы сделали это? Сами, лично? — хитро прищурясь, поинтересовался Архипов.

— Я бы первым предложил все свои руки и ноги, всего себя, окажись космические гости в безвыходном положении, — заверил приятеля Левицкий, шумно отхлебнув из блюдечка.

Глаза Архипова блеснули изумрудным огнём, и он тихо и прочувственно сказал:

— Я рад, Пётр Евгеньевич, что мы в вас не ошиблись!

— Не понял.

— Дело в том, что ситуация, которую я только что живописал перед вами, возникла в действительности. Я — командир фотонного звездолёта, потерпевшего аварию на Земле.

Пётр Евгеньевич так вскинул брови, что его очки свалились с носа.

— Ну вы и шутник, Андрей Григорьевич! Вам бы не в цирке, а на эстраде работать.

Архипов выпрямился в кресле и внушительно сказал:

— Во-первых, это вовсе не шутка, а во-вторых, я совсем не Андрей Григорьевич. Я лишь принял облик Архипова, чтобы не травмировать вашу психику своим реальным внешним видом и не спеша, исподволь, подготовить вас к серьёзному разговору.

Пётр Евгеньевич почувствовал вкус к разворачивавшемуся перед ним спектаклю:

— Перевоплощение вам явно удалось. Ну и что же стряслось с фотонным звездолётом и его системой управления?

Лицо Архипова стало серьёзным.

— При посадке у нас вышел из строя главный корабельный мозг. Как вы, наверное, догадываетесь, это — сложное биокибернетическое устройство, сверхинтеллект, без которого добраться до нашей галактики просто невозможно.

— Вот как! — попытался подавить улыбку Пётр Евгеньевич. — И всё же чем я, скромный служащий, могу помочь пришельцам из космоса?

— Очень многим! Дело в том, что вы — гений! Вы — мутант, игра природы!

— Ну да? — с сомнением покачал головой гениальный мутант.

— Точно! — отрезал Архипов. — Интеллект такой мощи может появиться на Земле лишь раз в двадцать, ну, пусть десять тысяч лет.

Левицкому, хотя он и понимал, что это шутка, был очень лестен отзыв энергичного соседа, и он добродушно поинтересовался:

— И чем это может помочь вашему несчастью?

— Только ваш сверхмозг в состоянии полностью заменить сгоревший корабельный компьютер!

— Вот это да! — крякнул Левицкий. — Не говоря о том, что, кроме вас, никто почему-то не замечает моей гениальности, хочется узнать, как я буду обходиться без мозга.

Архипов откинулся на спинку кресла, и Петру Евгеньевичу показалось, что глаза его зажглись синим огнём.

— Я не говорил, что вы гениальны, как индивидуум. Вовсе нет. Гениален ваш мозг, и только. Его потенциал огромен, но он у вас практически не задействован. Вы не используете его возможности даже на тысячную долю процента! Можно сказать, что он попал к вам по недоразумению, оказался у плохого хозяина.

— Ну, знаете ли, Андрей Григорьевич! Что мы с вами играем в шахматы, ещё не даёт вам права меня оскорблять! — возмутился Левицкий.

— Я — не Андрей Григорьевич! — уже с раздражением бросил Архипов.

— Тогда где же сейчас мой милый сосед? — ехидно поинтересовался Пётр Евгеньевич.

— Ваш милый сосед в данный момент спит в своей квартире и проснётся не раньше, чем мы с вами придём к какому-нибудь соглашению. Можете сами убедиться, — сказал гость и взмахнул рукой.

Стена, отделявшая жилплощадь Левицкого от малогабаритных владений соседа, начала таять, превращаясь в дымчатый, испещрённый блёстками занавес. Наконец, стена полностью исчезла, и перед изумлённым Левицким предстала хорошо знакомая комната с пластмассовой люстрой под потолком.