Генму

Драу Михаэль

Найт надолго умолк.

— Вы играете в опасные игры, мой мальчик, — тихо проговорил господин Торроф, стараясь невнятно шевелить губами и поглядывая на камеры. — Вы понимаете, чем чревато укрывательство детородной самки, да ещё двух генетических преступников?

— Не беспокойтесь за меня, господин Торроф, — прохладным тоном ответил Найт. — Самку я сдал в Оазис, а двое парней живут теперь своей жизнью где-то на средних уровнях. Вы сами устанавливали им биокарты, так что теперь они вполне законопослушные граждане, не имеющие ко мне никакого отношения.

Найту стоило огромных усилий говорить ровным, бесстрастным тоном.

Господин Торроф не заметил этого и широко улыбнулся:

— Вот

и славно. Надеюсь, вы не возитесь больше с этим дикарёнком.

Стабилизаторы работали в усиленном режиме. Внешне Найт выглядел абсолютно спокойным. Но внутри всё рвалось на части, а душа, казалось, прорастала ржавой колючей проволокой.

Этот юноша со сказочным именем Кай, пришедший из ниоткуда, рассказывающий небылицы о каких-то других планетах и мирах, об искривлении пространства и множественности вселенных, — этот юноша был для Найта Дэлом. И не только из-за внешнего сходства. Далеко, кстати, не полного. Незначительными погрешностями можно и пренебречь, как когда-то Найт пренебрёг ими в трёхмерном призраке. Призраки продолжают приходить. Теперь во плоти.

Безумная, волшебная история, Найт никогда бы не подумал, что такое может произойти с ним. Он считал, что изнутри весь выгорел дотла, но всё же смог полюбить. Пусть и не самого Кая, а того, кого видел в его чертах.

Найту ничего не стоило удержать юношу, даже перекроить его личность и внушить любые воспоминания. Но он отпустил Кая.

Ни о чём больше киборг не стал рассказывать господину Торрофу, для которого вся эта история — лишь «возня с дикарёнком».

— Подобные связи могут навредить репутации офицера «Шершней» и помешать в дальнейшей карьере, — продолжал господин Торроф. — Вы удивительно неосмотрительно относитесь к выбору знакомых. Чего стоит только фотосессия с этим скандалистом Раммом.

Найт молчал, глядя перед собой.

— Его последняя выставка просто аморальна, — сказал господин Торроф. — Это же надо такое придумать! Эстетика смерти. Куда вообще смотрит Комитет Репродукции? Этак он скоро начнёт покупать самок и препарировать их ради очередной фотосессии!

Найт приостановился, чуть качнувшись.

— Вам плохо? — спросил кибербиолог, прикоснувшись к его локтю.

— Да… немного… — сквозь зубы проговорил Найт. — Я, с вашего позволения, хотел бы вернуться в палату и прилечь.

— Конечно.

— Не провожайте меня. Я сам.

Господин Торроф с пониманием отступил, и Найт, отвернувшись, быстро зашагал по коридору прочь.

Выписавшись, киборг даже не попрощался с ним.

Глава 48

Однако господин Торроф сам объявился довольно скоро — позвонил в ближайший выходной и справился о самочувствии.

Найт вяло ответил, что всё в порядке, и уже подумывал о том, как бы повежливее распрощаться, но кибербиолог быстро сказал:

— Что ж, раз вы окончательно поправились, не откажите составить мне компанию.

— Извините, господин Торроф, я хотел бы побыть один…

— Я ведь не на свидание вас приглашаю, — усмехнулся в коммуникаторе голос собеседника. — Хотя, признаться, я был бы не против, если бы вы, наконец, выбрались из своей берлоги с каким-нибудь симпатичным мальчиком из хорошей семьи вместо того, чтобы киснуть весь день в душном помещении из-за какого-то неблагодарного дикаря. Я всего лишь хотел пригласить вас на выставку, которая вас заинтересует как киборга.

Найт почувствовал слабый проблеск интереса.

— Такого в Октополисе ещё не было, — продолжал господин Торроф. — Американцы привезли несколько образцов продукции своей кибертроники. По сути, это не вполне выставка, а закрытое

мероприятие. Но мне удалось раздобыть два пропуска.

Найт протянул:

— В принципе было бы интересно, но…

— Никаких «но»! Уверяю, вы не пожалеете. Заеду за вами через полчаса. До встречи.

Тихо пикнул сигнал отбоя. Найт некоторое время посидел на кровати, с которой его поднял звонок Торрофа. В квартире было пусто и тоскливо без Кая. Почему бы и правда не развеяться?

Кибербиолог был точен, как часы. Он прилетел за Найтом на своём личном флайере спортивной модели. Вытянутая чёрная машина мягко покачивалась над парковочной площадкой. Боковая дверца плавно приподнялась.

— Запрыгивайте, господин Ирон, — насмешливо крикнул кибербиолог.

Найт легко вскочил на крыло и забрался в кабину. Поздоровался, сразу же пристегнулся. Флайер медленно развернулся, уходя с площадки, а затем так рванул с места, что от перегрузки Найта вжало в кресло.

Через некоторое время машина села на площадку для флайеров и геликоптов на крыше головной башни Имперского Концерна Кибертроники и Роботроники. Господин Торофф выдал Найту магнитную карту именного пропуска, и через некоторое время они оказались в экспозале, в котором вполне могла бы уместиться парочка стадионов. Всё обозримое пространство было заставлено стендами и помостами, на которых сверкали хромом самые диковинные имплантаты, какие только доводилось видеть Найту. Он успел на мгновение даже подумать, что господин Торроф разыграл его и привёз на выставку современного искусства. Но место проведения этой «выставки», а также прогуливающиеся тут и там киборги совершенно невообразимой внешности, безошибочно указывали на то, что все металлические причудливые предметы и правда являются продукцией кибертроники, а не скульптурами. Найт даже увидел почти такие же руки, как у Блисаргона Баркью — значит, он носит вовсе не «старьё», а очень дорогой и эксклюзивный «импорт».

Когда-то стоящий на пороге Пыльной Войны тотально глобализованный мир представлял собой единую массу, мало различаясь по регионам. Но когда старая цивилизация рухнула, и континенты на некоторое время утратили связь друг с другом, то новая цивилизация пошла разными путями в разных странах даже в одной и той же сфере, в частности, в кибертронике. Имперский и американский менталитеты различались в самой основе: для имперцев важнее всего была эффективность, а для американцев — эффектность. В то время как в Империи киборги стремились отличаться от простых людей только внутренне, для американских киборгов было важно отличаться и внешне. Имплантаты в Империи прятались внутрь тела и всё более и более облегчались, копируя органику или адекватно заменяя её. В Америке же чтили старые традиции, и «железо» торчало из тела киборгов во все стороны, как три века назад. Хотя, конечно же, с тех пор это «железо» порядком эволюционировало и даже стало полигоном для фантазии — порой не очень здоровой — инженеров и конструкторов.

Найт совершенно некультурно пялился на заокеанских коллег, у которых было несколько рук, как у древних индийских богов (причём каждая рука представляла собой какое-то оружие), или на тех, у которых было полностью металлическое лицо, а из висков торчали связки кабелей и проводков, подсоединявшиеся к затылку и спине. Засмотревшись, он едва не угодил под ноги какому-то трёхметровому чудовищу, напоминающему смесь богомола, скорпиона и человека.

— Мирь, дрюжьба, жэвачка! — жизнерадостно гаркнул американец с высоты своих «богомольих» ног, помахав хромированной клешнёй, в которой без труда угадывалось сомкнутое дуло портативной базуки. Обогнув Найта, вся эта гигантская конструкция загрохотала дальше.