Геннадий Зюганов
Шрифт:
На мой взгляд, здесь допущены два серьезных промаха. Опять проявилась старая болезнь — экономику принесли в жертву политике. Если проанализировать последние три года, то практически каждое полугодие мы втягивались в новую политическую кампанию, которая отнимала основные силы не только у партийных, советских работников, но и у хозяйственников. Не позволяла как следует заняться модернизацией народного хозяйства. И второе — за всеобщими разговорами о правовом государстве забыли обеспечить элементарный порядок и законность. А это, в свою очередь, резко обострило и без того сложные национальные отношения.
Короче говоря, экономика, законность и национальные отношения должны стать приоритетами в нашей политической и идеологической работе».
Большие проблемы
«Перестройку мы начали в условиях, когда нравственноездоровье общества было наихудшим, когда истощилась его нервная система, когда чувство реализма оказалось утраченным настолько, что даже массовое грязепомазанье вдруг мило нарекли „очищением“. И вот на этой неподготовленной почве долгожданные семена демократии и гласности вдруг стали прорастать не только культурными злаками, но и чертополохом национализма, экстремизма и пошлости… Давно пора осознать опасность, которую несут завезенные из-за океана не только вирусы СПИДа, но и политической проституции. И здесь Центральному Комитету партии надо занять четкую и ясную позицию. Этого ждут рядовые коммунисты. Они просто требуют этого.
Какие же факторы больше всего дестабилизируют обстановку? По всей видимости, их два. Эйфория власти, т. е. типичный синдром популизма. И поругание всей жизни, прожитой страной, всех ее государственных и общественных институтов. Откровенно говоря, идет беспринципная борьба за власть на фоне ухудшающейся социально-экономической обстановки. Сплошь и рядом нарушаются демократические нормы и законность. Противники партии, не стесняясь, шельмуют всех — от инструкторов райкома до членов Политбюро. Цинично манипулируют общественным мнением. Идет разрушение сложившихся структур государства, партии, армии, госбезопасности, профсоюзов. Причем нет ясного видения, а что взамен принесет это многонациональному и многострадальному Отечеству? Не гоним ли мы сами события к обвалу, опять поверив в кабинетные схемы, которые не сообразуются с жизнью?»
Затем в статье подчеркивалось, что в наиболее трудном положении оказалось общественное сознание. Оно переживает настоящую драму, в головах у многих полный сумбур. Людям надоели пустые слова и обещания. Только дела, только изменение ситуации к лучшему могут поправить положение. Политика всеобщей словесной эквилибристики изжила себя, она уже не поможет. Нужна политика созидательного реализма. Надо начинать, не медлить.
«Однако самое тревожное, думаю, заключается в том, что не приостановлен процесс ухудшения социально-психологического самочувствия народа. У Маркса есть любопытная мысль, связанная с тем, что общественное сознание наиболее интенсивно разлагается в двух, казалось бы, взаимоисключающих случаях: когда люди видят преступление и не видят наказание, и, наоборот, когда они видят наказание, но не понимают сути преступления.
Так вот: во времена репрессий страна пережила период, когда люди видели наказание — исчезал товарищ по работе, сосед по дому, но не понимали сути их преступления. А сегодня, похоже, мы решили доказать справедливость первой части этого философского вывода Маркса. Тонут подводные лодки. Горят и взрываются поезда. Государственный кооператив проматывает национальное достояние. Продается чернозем, сантиметровый слой которого растет сто лет. В считаные часы разносится 200 километров государственной границы, священной и неприкосновенной. Бесчисленные эмиссары снуют по стране, науськивая один народ на другой. Спекулянты уже подобрались к Красной площади. Уже не единичны факты надругательства над памятью Ленина, перед мощью и величием интеллекта которого преклонялись даже самые заклятые противники социализма.
А виновников всего этого, кроме мелких стрелочников, нет. Нет и соответствующей реакции общественности. Молчат правосудие, Верховный Совет. В век гласности ответственность по существу оказалась анонимной. Спрашивать с живущих злоумышленников оказалось гораздо сложнее, чем сваливать все грехи на тех, кто ушел уже в мир иной. А стране крайне необходимы деловая стабильная обстановка, правопорядок.
Вопрос о власти — главный вопрос любой революции. Об этом сегодня снова говорят все: и левые, и правые, центристы и новоявленные монархисты, отчаяные радикалы и типичные консерваторы. И даже те, кто никогда не занимался политикой. „Вся власть Советам“, „Долой власть партократии“, „Аппаратчики захватили всю власть“, „Партия, дай пору-лить“. Этот пропагандистский треск по инерции еще продолжается. Но если кто-то захватил всю власть, то почему так тревожно сегодня звучат голоса ведущих специалистов о „вакууме власти“, ее „бессилии“, „параличе“? Да потому, что многие вновь стали жертвами еще одного массового заблуждения, еще одной „манипуляции“ общественным сознанием. Правда, после того как Верховный Совет за год принял около тридцати законов и все они должным образом не работают, стали более глубоко задумываться: а в чем дело? А дело в довольно известном явлении. Закон может функционировать, если соблюдаются как минимум два условия: существует механизм, приводящий его в действие, и когда он — закон — становится частью твоего сознания. И ты сознательно не переступаешь ту грань, которая запрещена законом…
Какова консолидирующая основа для изменения ситуации к лучшему? Она, по моему, довольно ясна. Сохранение и упрочение единого Союза ССР на базе обновления Федерации. Ускоренное решение кричащих проблем России как основы Союза. Единые законы и правила человеческого общежития для всех народов, проживающих в стране. Сплоченная единая Коммунистическая партия. Надежная обороноспособность.
Наиболее сильное дестабилизирующее воздействие на обстановку оказывает преступность. Здесь по существу фокусируются все наши просчеты. Преступность бушует, статистика оглушает, печать упивается, обыватель хотя и боится, но с удовольствием смакует. Могу добавить: положение на самом деле хуже, чем кажется внешне. За 1989 год убитых и погибших в стране по различным причинам почти на 45 тысяч больше, чем в предыдущем году. Ограбленных, изуродованных, изнасилованных больше на 109 тысяч… Считаю, что в рост преступности за последнее время внесли „достойный взнос“ почти все общественные институты. И если мы честно не признаемся в этом, то никакие спецназы, никакие дубинки и бронежилеты в борьбе с преступным миром не помогут».
Остановился Зюганов и на проблемах массовой культуры, в которой воцарился культ праздности, секса и пошлости. Видные деятели культуры почему-то стыдливо молчат об этом. Видно, им некогда — они ушли в большую политику. Огромное воздействие оказывает на психическое самочувствие людей телевидение. Когда телекомментатор рассказывает миллионам зрителей о расчлененных трупах, найденных на свалках детях, не выражая при этом протеста или сострадания, то это уже не информация. Это своего рода наркотик, который снижает нравственную планку общества и культивирует вседозволенность.
Правда требует мужества и воли.К сожалению, нередко и правда становится объектом спекуляций, замешана на конъюнктуре и своекорыстии. Поэтому, на словах борясь с догматизмом, мы частенько впадаем в неодогматизм.
«Сколько заработали на критике командно-административной системы, ругая и проклиная ее! Хотя даже не посвященному в ее премудрости понятно, что систему можно одолеть только более совершенной системой, более системной, последовательной и цепкой работой. И пока будет дефицит культуры, знаний, убеждений, — злоупотребления администрированием почти неизбежны. Вот и давайте поднимать уровень знаний и культуры. Здесь дел, как говорится, непочатый край. И, с другой стороны, раз есть право, есть закон, значит, есть административное принуждение, тем более в стране с разбалансированной экономикой. Надо найти нужную границу, которая позволит экономическим методам хозяйствования кратчайшим путем внедриться в жизнь…