Генно-модифицированная любовь

========== Часть 1 ==========

— Добрый день, — кивнул жилистый седой генерал, не поднимая, впрочем, взгляда от бумаг, — проходите.

Молодой парень, едва-едва защитивший кандидатскую, с определенной долей робости приблизился к массивному письменному столу и опустился в кресло, устроившись на самом краешке.

Оказаться в таком положении он и не надеялся. Проверки, вербовка, еще один экзамен по специальности — не этого он ожидал, когда вдохновленно учился на диетолога. Совсем не этого.

— Посмотрите на этих людей, — вздрогнув от неожиданности, Виктор послушно взял протягиваемую ему фотографию, —

сколько, по-вашему, им лет?

— Ну, около двадцати, — облизнув губы, предположил парень, рассматривая счастливую парочку, — девушке, быть может, девятнадцать.

С листа плотной фотобумаги на него смотрели молодожены. Не слишком высокий мощного телосложения русоволосый парень в темном костюме, при галстуке, обнимает затянутой в черную перчатку рукой стройную красавицу. Невеста светится от счастья, сжимая в руках небольшой перевитый лентами букетик, прижимается плечом к груди жениха, ее темные глаза странно контрастируют со светлыми волосами и бровями. Органичная, прекрасная пара красивых людей. Давно уже не таких молодых — качество фотографии, пусть и цветной, говорит, что она сделана, наверняка, еще до распада Союза.

— Вы почти правы, — еще одна фотография оказывается в руках врача, — а тут?

Все те же двое. Фотографируются на фоне “Ласточкиного гнезда”, счастливо улыбаются. Девушка прижимается спиной к груди парня, сцепившего руки в замок на ее животе. На ее среднем пальце золотое колечко, а его руки все так же в перчатках. Она в футболке, он — в плотной ветровке. Можно было бы сказать, что ничего не изменилось, что это их свадебное путешествие. Если бы не два маленьких нюанса. У блондинки явно проблемы с весом — лицо стало угловатым, локти, казалось, разбухли, но эта иллюзия создана тем фактом, что ее руки исхудали едва не до состояния “кожа да кости”. Несомненно, то же творилось и со всем ее телом и быстро произойти не могло. Вторым смущающим моментом оказалось качество фотографии. Она была сделана явно с помощью зеркального фотоаппарата.

— Ну, примерно столько же, разница между фотографиями…

— Тридцать два года, — перебил особист. Еле слышно хмыкнул, глядя в ошарашенные глаза и вспоминая свою первую реакцию на этих двоих, — и за каждый набранный девушкой килограмм ее муж заплатит вам сто тысяч рублей. Спрашивать у них ничего нельзя, все, что вы увидите или они вам расскажут, должно уйти с вами в могилу. Произойдет это спустя многие годы или довольно скоро с нашей помощью — вам решать.

— Я… Я понял, — хрипло выдавил диетолог.

— Вас отвезут к ним. Но помните, никаких уколов. Даже не думайте, — снова опустив голову к документам, генерал дал понять — разговор окончен.

Тем временем в небольшом секретном городке

— Детка, подъем, — прозвучал в ухе девушки голос Безрукова.

Даже не подумав прислушаться к голосу актера и разума в одном наушнике, Алена поглубже закопалась носом в подушку.

Глядя на жаждущую сна жену, Антон только скрестил руки на груди. Если бы его компрессор позволял, он бы вздохнул. Но компрессор не позволял, поэтому мужчина вернулся на кухню. Сегодня в его планы входило познакомить Алену с диетологом, который, возможно, поможет справиться с ее проблемой без раствора и уколов. За тридцать с лишним лет уговорить ее на хоть один укол у него не вышло, а применить силу он не мог себе позволить. По крайней мере,

пока все не стало совсем критично. Так что сейчас ему надо ее поднять с кровати, покормить и вытащить на набережную, где и состоится встреча с врачом. За эту встречу, разумеется, он знатно огребет, но, наверное, оно того стоит?

— Громозека, где моя футболка? — донесся до него сиплый спросонок голос.

Юридически и по-человечески — это его футболка, зверски присвоенная.

— В ванной на батарее, — одними губами произнес Антон, выключая газ под сковородой с омлетом, больше напоминающим мясное рагу с овощами, чутка политое яйцом.

— Когда ты успел ее постирать? — зевая и потягиваясь, Алена явилась в кухонное пространство и сразу обняла одетого в одни шорты парня со спины. — Люблю тебя.

— Пока ты спала, — ответил он, выкладывая чудовищно набитый добавками омлет на тарелку, — я тебя тоже.

— Ты что, не заряжался? — чуть нахмурившись, блондинка уселась за стол, поставив пятку согнутой в колене левой ноги на край стула, и открыла ноутбук, единственный не подсоединенный к созданной в квартире локальной сети.

— Мне пока достаточно, — порезав омлет на части, чтобы быстрее остыл, Антон уселся напротив на свой сваренный из арматуры и труб стул, запуская таймер в головном процессоре.

Чтобы не опоздать, им нужно выйти из дома через час пятнадцать.

— Вкусно, — похвалила Алена, не отрывая взгляда от экрана, пролистывая новости и моментально анализируя, сопоставляя, делая прогнозы, — люблю тебя.

— И я тебя, — прикрыв глаза, чтобы не расходовать заряд батарей на созерцание тысячу раз знакомого гарнитура, парень расслабился с той же целью, — как доешь, пойдем гулять.

— Холодрыга же такая, — недовольно поморщилась девушка, мельком проглядывая биржевые таблицы и записывая на стикере: “Позвонить в ЦБ и сказать, какие они дебилы”.

— Польза свежего воздуха не обсуждается, — прозвучало у нее в ухе голосом сначала какого-то врача из программы “Здоровье”, а потом — актера из военного кино.

— Люблю тебя, ходячая забота, — усмехнулась Алена.

Она еще много говорила, в основном, с собой. Привыкшего однажды молчать в силу не вошедших в комплектацию голосовых связок Антона, до сих пор не отвыкшего, это не напрягало. Он любил ее голос. Любил ее стиль речи, хоть он и изменился существенно за последний десяток лет. Он любил ее всю, безраздельно, жадно. И боялся. Все немногое, чего он боялся в своей жизни, было связано с ней.

— Люблю тебя, — на автомате.

— Мать моя Владимир Ленин, да как так… И я тебя. Как так можно, они что, совсем мозга не имеют…

Она продолжала говорить. Она постоянно говорит. Только во сне замолкает, но не всегда. Даже во время поцелуя она ухитряется что-нибудь вставить. Чаще всего — признание в любви.

Ранняя весна не хуже зимы подходила вечно прячущему тело Антону. Перчатки, куртка — он мог бы обойтись без этого. Но даже в городе, где нет ни одного случайного человека, где каждый хранит государственную тайну, он не мог себе позволить отказаться от маскировки.

Закутанная в теплую одежду и обвязанная шарфом по самый нос Алена одну руку сунула в карман своей куртки, а другую — в карман к мужу. Его ладонь, разогретая до пятидесяти градусов, позволяла не замерзнуть всему ее телу, лишенному жировой прослойки.