Геноцид русских на Украине. О чем молчит Запад
Шрифт:
Д. Пушилин: – После этого? Нет, огонь продолжается, используется даже система «Град».
А. Караулов: – А это как понять? Аваков – министр, он сказал: «Я прекращаю огонь». Он военный министр, хотя и полицейский. Или армия ему не подчиняется?
Д. Пушилин: – Подчиняется, но не вся.
А. Караулов: – То есть Аваков имел в виду полицейские батальоны, но не имел в виду батальоны Коломойского и других олигархов, у которых свои батальоны?
Д. Пушилин: – Фактически так. Нет одного человека, который бы контролировал все. Нет. Есть разрозненные группы.
А. Караулов: – С вами сражаются другие батальоны, не подчиняющиеся государству, частные структуры?
Д. Пушилин: – Тут больше можно сказать. Есть группы, приближенные к правительству как угодно, которые настроены по-другому. Проевропейские, проамериканские. И их цели отличаются. Европейцы понимают, чем грозит засилие неонацизма на территории соседнего с ними государства. Отсюда мы видим противостояние с этими санкциями. Нелепыми санкциями против Российской Федерации.
А. Караулов: — То есть, получается, что кровь остановить некому с той стороны?
Д. Пушилин: – Да, некому. Тут нужно волевое решение. А это волевое решение принять никто не может.
А. Караулов: – Объясните логику. Зачем господин Аваков (я не могу до него дозвониться, бегает от нас, к сожалению, министр) вам звонил-то?
Д. Пушилин: – Договориться прекратить огонь.
А. Караулов: – Секундочку, а если это не его подразделения, и они не прекратили огонь?
Д. Пушилин: – А следующий шаг должен быть – создание гуманитарных коридоров. Я говорю, что хорошо, конечно, это нормальное явление. Давайте сначала прекратим огонь, потом обговорим создание гуманитарных коридоров. Тут в этом моменте даже посредники не нужны были. Он говорит: «Да, хорошо». Но после того как он даже не смог первый шаг выполнить, то о каких гуманитарных коридорах могла бы идти речь?
Мы видим, что через два дня выходит Порошенко и заявляет все-таки об этих гуманитарных коридорах. И после этого заявления мы видим, как два автобуса с детьми и женщинами с белыми флагами просто расстреливаются. Просто расстреливаются. Вот цена словам первого лица государства.
Сергей Кургинян: – Путин не хочет отступать, он твердо убежден, что ему дадут шанс. Но нет этого шанса, он его ждет. От врагов, которые обязательно ошибутся. Нервы накаляются, они ошибутся.
А. Караулов: – Ну, хорошо. 50 тысяч человек погибли на Украине за последние недели. 50 тысяч, включая умерших от отсутствия лекарств. Я недавно в Ростове встречаю женщину, она беженец. «Совсем невмоготу?» – спрашиваю я участливо. Она говорит: «Нет-нет, я бы там жила и боролась. Но я здесь из-за инсулина». Русская женщина. В Харькове нет инсулина, в других городах нет инсулина. Заканчиваются антибиотики, без антибиотиков невозможно оперировать. Люди погибают от отсутствия инсулина, гуманитарная катастрофа. Мирные граждане. Но она будет разрастаться, эта катастрофа без инсулина. Поставки инсулина запрещены на Юго-Восток. Что делать диабетикам?
С. Кургинян: – Это все черты преступления против человечества и есть. Но Организация Объединенных наций этого не замечает. Она прекрасно понимает, что это так. Все понимают, что это так. Но, поскольку это преступление против человечества выгодно американцам и не выгодно русским, конкретно Путину, то можно пожертвовать частью человечества и допустить любое преступление, если это выгодно хозяевам, которые такое действо организуют.
Ирина Шабловская: – Поставок нет таких централизованных и регулируемых, которые кто-то бы контролировал.
А. Караулов: – Но нехватка лекарств уже чувствуется?
И. Шабловская: – Она давно чувствуется. Мне даже священники звонят из Луганска. В храм приходят люди и просят: «Батюшка, помогите, достаньте инсулин».
А. Караулов: – Но украинская армия на границе блокирует поставки даже под эгидой Красного креста?
И. Шабловская: – Вы знаете, они их перехватывают.
А. Караулов: – Как? Идет инсулин, лекарства, благотворительная, гуманитарная помощь из России…
И. Шабловская: – Им все равно, что идет.
А. Караулов: – И они ее забирают себе?
И. Шабловская: – Да. Были случаи, что под видом ополченцев они перехватывали гуманитарную помощь.
А. Караулов: – А у них тоже инсулина не хватает, что ли?
И. Шабловская: – Да у них вообще ничего нет. Им жрать нечего.
А. Караулов: – То есть те, кто воюет на стороне официального Киева, они действительно полуголодные?
И. Шабловская: – Во всех северных районах Луганска и области, которые в оккупации находятся, они же занимаются страшным мародерством местного населения.
А. Караулов: – А что делают? Расскажите, пожалуйста. Эта тема вообще не возникала.
И. Шабловская: – Воруют у людей еду и все на свете.
А. Караулов: – В деревне, на хуторе. Как немцы: «Матка, сало, яйца, давай сюда»?
И. Шабловская: – Да, они воруют, потому что их там бросили.
А. Караулов: – Солдат?
И. Шабловская: – Да.
А. Караулов: – Слушайте, но патроны им подвозят как-то, а еду не привозят?
И. Шабловская: – Так было изначально. Перебросили у нас в Маковский район бригаду днепропетровскую. И мы ездили к ним, отвозили еду, гуманитарную помощь к этим войскам. И просили, чтобы не стреляли в мирное население. Они ели, пили за наш счет, а потом в мае месяце пошли в Луганск бомбить тех, кто их кормил.