Геомант. Последний из рода
Шрифт:
— Димитр!
Парень откликнулся только со второго раза. Судя по ощущениям — он пребывал в полном восторге.
Всегда мечтал попробовать!
— Попробовать что? Трахнуть вампиршу? А ты экстремал, как я посмотрю.
Она не вампирша
— А кто? Храмовая целомудренная жрица? Если ты забыл — девка мне запястье порвала и крови нализалась будь здоров.
Давай я попробую пояснить. Она ламия. Наверно, тебе будет проще, если я все таки назову ее вампиром, но ламии отличаются от славянских
— Прямо как ты.
Не без этого. Ламии — потомки древней ливийской царицы, которой Зевс заделал брюхо. Ребенок родился с сильным даром исцеления, однако Гера прокляла дитя. С тех пор ламиям для того, чтобы дар проснулся, нужна кровь, взятая силой. При этом им очень трудно остановиться и не убить, особенно если жертва сопротивляется. В их слюне содержится сильный афродизиак, до предела усиливающий желания и ощущения. Поэтому способная контролировать себя ламия в постели — предел мечтаний для любого любителя взрослых удовольствий.
— А ты то откуда все это знаешь?
Ну я же все таки бард. Мне положено знать множество преданий, сказок и легенд.
— Что-то она не очень похожа на сказку.
Это точно. Вообще, встретить ламию сейчас крайне тяжело. Среди них не так много тех, кто способен контролировать себя и вовремя остановиться. Бывали случаи, когда подобные существа за ночь убивали с десяток людей. Так что на них уже с полвека идет охота. За голову ламии назначено крупное вознаграждение. Но, судя по тому, что ты еще жив и полностью здоров — наша красотка умеет держать себя в руках и лишний раз не отсвечиваться.
— А что насчет Виктора?
Не знаю. Одно могу сказать — он точно не ее брат. В проклятом роду рождаются только женщины.
Стараясь не разбудить девушку, я осторожно встал, пару раз присел. Никаких болевых ощущений. Видимо, ламия и правда постаралась на славу. Не зная, чем заняться, я подошел к небольшому зеркалу и критически уставился на то, что оно показало.
Из отражения на меня смотрел молодой русоволосый парень. Высокий, от природы хорошо сложенный. В моем мире для таких было придумано специальное словечко — мезоморф. К сожалению, Димитр, до недавнего времени владевший телом, не особо заботился о собственной физической оболочке, довольствуясь тем, чем его наградила природа. Но меня такой расклад не устраивал, поэтому все три недели, что я тут нахожусь, отжимания и прочие прелести физ. подготовки стали неотъемлемой частью моей жизни. Надо сказать, результат не заставил себя долго ждать. Конечно, над телом еще работать и работать, но, по крайней мере, я уже был уверен, что не выплюну собственные легкие, пробежав пятьсот метров.
— Любуешься?
Я повернулся. Лиа проснулась и теперь, нисколько не стесняясь собственной обнаженной груди, смотрела на меня, положив голову на согнутую руку.
— Что-то вроде того. Ты на славу постаралась. — ответил я, проведя рукой по животу.
Девушка
— Так ты все помнишь?
— Такое сложно забыть. Красные глаза надолго врезались мне в память.
— Понятно.
Она вздохнула и, выбравшись из кровати, стала подбирать разбросанную по полу одежду.
— Что ты делаешь?
— А на что это похоже? Собираюсь, чтобы уйти из убежища.
Ответ меня немало удивил.
Отчего вдруг такое решение?
Она натянула трусики и с вызовом посмотрела на меня. Надо сказать, что оторвать взгляд от упругой груди и посмотреть ей в глаза оказалось не так просто.
— Не хочу ждать, пока ты прогонишь меня или соберешься отнести мою голову в городской магистрат.
Я нахмурился, не понимая, почему она сделала такие выводы.
— Так всегда происходит, стоит только кому-то узнать, кто я такая. Так какой смысл ждать?
— Я не собираюсь прогонять тебя или же сдавать властям. С сильными мира сего я не в особых ладах, и тебе это известно. А насчет прогнать — ты только что спасла мне жизнь. Умудрившись при этом не высосать досуха. Прогнать тебя — по меньшей мере свинство.
Будь на моем месте настоящий эллин, возможно, он считал бы по-другому. Я же на собственном опыте убедился в ее талантах. Прогонять кадра, способного исцелить паскудное ножевое ранение в живот — верх идиотизма.
Она подошла ближе, встав практически вплотную. Заглянув к ней в глаза, я увидел вселенскую усталость и мудрость, которых просто не может быть у молоденькой красивой девчушки.
— Не играй со мной в эти игры, Милан. Мне семьдесят три года. И ни разу в моей долгой жизни мне не повстречался человек, который бы не шарахался, узнав, кто я на самом деле.
Семьдесят три года! Солидно. Я прочистил горло, решив пока не поднимать вопросов долгожительства:
— Я могу тебе поклясться, что не прогоню тебя.
Подняв руку, я проговорил, стараясь, чтобы мой голос не звучат пафосно:
— Клянусь, что не отвернусь, не прогоню и не предам тебя из-за того, что ты ламия.
Когда прозвучало последнее слово, напротив моей ладони неожиданно мигнуло и в воздухе закружился небольшой, величиной с мандарин, земляной шарик. Осветив все вокруг зеленоватым светом, он покрутился пару секунд и исчез, оставив меня и ламию с выпученными глазами смотреть на пустую ладонь.
— Это же… Милан, ты… Я не… Но как?! Ты Якостроф?
— Что это значит? — я включил дурачка.
— Это значит, что стихия не принимает клятвы ни от кого, кроме своих Истинных последователей. Неужели ты не знаешь, кто ты такой?
— У меня было тяжелое детство. Оденься пожалуйста.
Девушка все еще дефилировала передо мной в одних трусиках. Надо сказать игнорировать подобное зрелище было все сложнее. И мне, и моему дружку снизу.
— Прошлой ночью ты не был особо против. — К ней вернулось самообладание и она, специально не торопясь, изящно нагнулась за лифчиком.
— Прошлой ночью я и сопротивляться особо не мог.
— А если бы мог — то стал бы?
Ламия вновь оказалась ко мне близко-близко:
— Получается, теперь у нас обоих есть секреты. Ты знаешь, кто я такая. Я знаю, кто ты. И мы оба не хотим, чтобы наши секретики стали достоянием общественности. Выходит, что мы связаны.