Герцог на счастье
Шрифт:
М-да. И что делать? Что-что… спать. Не с кем же попало, а практически с законным мужем! Утром разберемся, кто куда и что к чему.
Глава 12
Спросонок я не разобралась, что происходит. Почему в моей кровати кто-то есть? Какому геронтофилу, господи прости, бабка понадобилась?!
Пару секунд лежала и в изумлении пялилась на лепной потолок со скромной позолотой по канту.
Наконец вспомнила. Моя смерть. Оливия и площадь с виселицей. Кеннет. Ночные кошмары.
Очень осторожно повернув голову, я полюбовалась четким профилем еще спящего мужчины. Красивый, чертяка. Будет обидно, если он окажется настоящим заговорщиком. Хотя с какого перепугу меня должна волновать судьба здешнего короля? Вдруг он тиран и ест на завтрак младенцев?
Нет, все же я человек системы. В стране должна быть твердая легитимная власть. А заговоры и революции – это всегда кровь, боль и трындец. Так что пусть лучше мой герцог будет невиновным.
Я усмехнулась, оценив, с какой скоростью подсознание приняло Кеннета за своего. Все правильно. Нервные клетки уже частично потрачены, бумаги тоже частично оформлены, так что этот красивый мужик – мой.
Вот только пора сматываться, пока он не проснулся. Лежать на теплой мускулистой груди приятно даже бабушке, не спорю. Но хорошего понемножку.
Увы. Первая же попытка уползти окончилась провалом. Кеннет дернулся и сжал мое запястье. Оказывается, он его так и не отпустил.
А потом герцог открыл глаза, и первые несколько секунд, пока он окончательно не проснулся, я читала на его лице все мысли, словно они были написаны плакатным шрифтом с неоновой подсветкой.
Сначала это был взгляд человека, обнаружившего утром в своей постели незнакомую красивую бабу. Ничего страшного, невероятного и неприятного. Со всеми бывает. С ним, судя по реакции, тоже.
Потом, чуть проморгавшись, Кеннет разглядел мое лицо. Узнал. Испуганно распахнул ресницы. Даже попытался промычать что-то вроде «где Селестина?». Понятно, вспомнил, кто я такая, и решил, что соблазнил нимфетку. Обалдел и пришел в ужас.
Вот только едва Кен попытался заговорить, как боль в горле живо напомнила, что же произошло на самом деле. И мужчина мгновенно застыл, напряженно глядя на меня.
– Вам снились кошмары, – пояснила я, осторожно отнимая руку. Герцог удивленно глянул на собственные пальцы, сомкнутые вокруг моего запястья. Отпустил. Нахмурился, глядя на посиневшие отпечатки.
– Ничего страшного. Со временем пройдет. Сейчас вам надо выпить лекарство, умыться и поесть. Наверняка Ховард принесет какой-нибудь бульон… а мне пора.
И, воспользовавшись тем, что меня больше никто не держит, я ртутным шариком скатилась с кровати. Где мой халат? Или черт с ним, до соседней двери и так добегу?
Судя по сдавленному кашлю за спиной, халат все же стоило поискать. А еще лучше – не снимать вовсе, когда я вчера полезла к мужу под одеяло. Потому что ночные сорочки здешних дам сшиты из той же полупрозрачной нежной ткани, что и трусы у мужиков. Толку, что до пят и с рукавами, если просвечивает все самое интересное?
Впрочем, то, как Кеннет оценил мои новые достоинства и прелести, мне понравилось. Кашлял он уж больно выразительно. Может, что и сладится, кроме расследования. К тому же такой живой интерес к женскому телу демонстрирует успешное выздоровление его собственного.
Интересно, какая у нас разница в возрасте? Оливия выглядит совсем девочкой, а герцог – мужик в самом расцвете сил. Ровно настолько, чтобы даже такая старая бабка, как я, не считала его «слишком молоденьким».
Под эти мысли я миновала кабинет и без всякого стеснения высунулась в коридор. Два шага до своих покоев. Ну кого можно успеть встретить?
М-да. Есть кого.
– О… Оли…вия… – на моей памяти Селестина заикалась впервые. – Ты… вы… вы консумировали брак?!
– Извини, но это наше личное дело. – Я прибавила скорости и скрылась за своей дверью раньше, чем бывшая подруга успела опомниться.
М-да… про консумацию надо бы не забыть. Сколько нам на это дело выделили, тридцать дней? Считая со вчера? Хоть календарик на стену вешай, чтобы дни вычеркивать. А то увлекусь расследованием и про главное забуду. Как про квартальный отчет по раскрываемости. Сколько раз начальство шею мылило, прежде чем я научилась сочетать азарт ищейки и правильно, а главное, вовремя оформленную документацию? Много. Аж первые лет пять.
А здесь шею мылить будут не мне, причем не фигурально, а в самом прямом смысле. Так, ладно, на стену ничего вешать не стану, но в блокнотик запишу. Только для этого надо завести блокнот.
Кстати! А где вещи Оливии? В доме брата, я так полагаю? Ну да… надо бы послать за ними.
За этими мыслями я успела одеться. Благо платье моя предшественница носила простенькое и недорогое, услуги горничной не требовались. Все застежки спереди. А снимала я наряд вчера не просто так. Внимательно смотрела, что где привязано и пристегнуто. Складывала в том порядке, в каком утром стану надевать. Не всю же дорогу полагаться на память Оливии.
Покончив с туалетом, я вышла к завтраку. К счастью, Джоана успела накрыть его в малой столовой. И там меня ждал только брат, успевший приехать с утра пораньше. Деловитый такой, собранный. Ему на работу-то не надо? Или отгул взял?
– Доброе утро. – Настроение было необычайно приподнятое, я с удовольствием проследила, как Джоана наливает мне кофе в чашку, и подхватила с блюда слоеную булочку. – Ты приехал, чтобы помочь мне разобраться с банковскими делами, да?
– Верно. – Улыбнувшись, мужчина благодарно кивнул, когда я взяла кофейник и сама налила ему кофе. – И не только с банковскими.
– Спасибо! А Селестина где? – Не то чтобы я хотела видеть «подружку». Но ее отсутствие показалось мне странным.
– Уехала куда-то. Очень спешила, – буркнул брат, увлеченно намазывая булочку маслом.
– Спешила?
– Да, знаешь, странно. – Винсент прервался и нахмурился. – Я никогда не видел ее без фамильного экипажа. Она всегда приезжала за тобой только в карете с гербом, даже если вы собирались посетить торговые ряды напротив дома. А тут, как раз когда я сходил с извозчика, выскочила из ворот поместья словно ошпаренная.