Герцог ре, Сфорц
Шрифт:
Олег, действительно, примерно догадывался, что за этим последовало. Собственно, именно этого он и добивался, привлекая владетелей во Псков и даже помогая со строительством особняков.
То, что намечавшийся заговор закончился почти анекдотично, и герцогу не потребовалось даже власть употребить, его откровенно обрадовало.
— Может, мне съездить пока к Монсу в Фестал? Всё равно, чувствую, в Пскове теперь ничего серьёзного не замутится. А интриги вокруг близости, извиняюсь, к вашему телу, это же не интересно. И с объёмами поставок, заодно, определюсь и вам доложу. Про торговцев
— Ну, раз, сам говоришь, города теперь мои, то и торговцы теперь тоже все мои. А что там? Проблемы? — заинтересовался Олег.
— Да не то, чтобы проблемы, — Лешик доел всю яичницу, что была ему подана и, откинувшись на спинку дивана, потягивал вино из небольшого серебрянного кубка, — Вы эту проблему, в целом, знаете. Наш добрый король за поставки для его армии, которые были этим летом и даже в конце весны, рассчитался новыми лиграми. По номиналу. И с Монсом в Фестале, в основном, ими расплачиваются. А, с учётом того, что банки, при обмене лексовских лигров, вообще совесть потеряли, вы начинаете много терять. Может, пока вообще остановить поставки в Винор ваших товаров? Гури тоже уже бесится.
— Нет, Лешик, — после некоторых раздумий сказал Олег, — Снижать объёмы мы не будем. Всё равно себестоимость нашей продукции в разы ниже, чем мы продаём. Так что не обеднеем, возьмём ростом оборота. Да, не удивляйся. Я, наоборот, дам команду резко нарастить поставки. Если, конечно, возможности производства позволят. Эх, ни на что ни людей, ни времени не хватает, — пожаловался он, не столько барону, сколько самому себе, — Монсу отпишешь о возможном увеличении, пусть будет готов. А сам пока здесь останешься. Будут тут ещё кое-какие дела.
— А с торговцами что?
— С торговцами? — задумался Олег, — Ну, я подумаю. Скорее всего, тем, кто платил нам десятину, убытки покроем. Даже недополученную прибыль, видимо, придётся им оплатить. Впрочем, это не твои проблемы. Пусть этим Армин занимается. А вот те, кто платил гильдиям, те пусть сами как-то выкручиваются. Или к Лексу идут с жалобами, или в Большой королевский Совет.
— Сурово, — засмеялся Лешик.
— А ты как хотел? Не я такой, жизнь такая.
— За вами хоть записывай ваши мудрости, — пошутил барон.
— Вот выйдешь в отставку, поселишься в своём замке, там и займёшься писанием воспоминаний, — отшутился Олег, — Кстати, что там с твоим баронством? Отстраиваешься? Деньги нужны?
Лешик стал сразу серьёзным.
— Нет, денег хватает, — сказал он, — Замок начал перестраивать. Спасибо тебе. За всё.
Лешик, перейдя на ты, показал искренность своей благодарности за осуществлённую мечту. Как и любой из младших сыновей владетелей, он мечтал о своём домене. Думал, что это неосуществимо. Но оказалось, что сказка стала былью, благодаря службе у очень интересного человека.
Олег немного даже смутился, ощутив искренность благодарных слов от такого циника, как Лешик, бретера и наёмного убийцы.
Стоявший на входе в трактир амбал-переросток, при виде выходящего из заведения Олега, вздрогнул и отступил в сторону. Естественно, Вурт не предупреждал своего охранника, что тот имел дело с самим герцогом. Но, даже и без этого, амбал изобразил поклон, хоть и неуклюжий. Методы воспитания вежливости могут быть разные.
Наступал вечер, жара позднего лета спадала, и Олег решил немного прогуляться по городу.
Если центральные улицы верхнего города были относительно чистыми — чувствовалось, что Пражик начинает уже, порой драконовскими методами, приучать к чистоте и порядку, то вот стоит только отойти в сторону от центральной улицы, как сразу же оказываешься в типичной грязи и вони средневекового города.
И это в верхней его части! Олег хорошо представлял себе, что творится в нижнем городе. Эти клоаки он будет, пусть не сразу и не за один день, но вычищать.
Хотя, конечно, это дело неблагодарное. Даже в Промзоне, пригороде Пскова, это сделать до сих пор не получалось. Не успевали вычистить один район, как рядом возикал такой же, или даже ещё грязнее и запущенней. Да и вычищенный район, через какое-то время опять начинал зарастать грязью, а на его улицах снова начинали появляться нищие, бомжи, гулящие девки, попрошайки и, к сожалению, опять преступники.
Свято место пусто не бывает. С этой фразой Олег вынужден был согласиться. Казни, порки, тюрьма — всё это помогало, но, к сожалению, ненадолго.
— Ух, какой красавчик, Зеда, посмотри.
Олег уже собирался возвращаться к центральной улице, чтобы не пачкать своих, начищенных лично, полуботинок — кому скажи, что герцог сам себе обувь начищал, не поверят — как увидел двух девиц вышедших из двери небольшого, на вид вполне приличного, домика.
Та, что постарше, нарочито громко поделилась своими впечатлениями с более молодой подругой, ещё совсем девчушкой.
Радует уже то, что одинокого прохожего, вечером, в переулке, никто не попытался ограбить. Значит, и комендатура уже начала вполне прилично работать, хотя сам комендант Нерова, переведённый на эту должность, из-за своего возраста, из второго кавалерийского полка, чуть ли не со слезами на глазах, просил герцога вернуть его обратно на службу в армию. Естественно, просьба была отклонена.
Но вот древнейший промысел, как видно, на улицах, в том числе, и верхнего города, процветал.
Девицы были вполне миловидны и, похоже, были родными сёстрами. Но вот спуститься до уличных жриц любви, Олег себе не позволил.
Он молча развернулся и пошёл в обратном направлении, сопровождаемый комментариями девушек.
Ситуация так сильно напомнила ему сценку из Бриллиантовой руки, а он сам себе — Семён Семёныча Горбункова, что Олег невольно рассмеялся.
Так, в приподнятом настроении, он и дошёл до района, где проживала городская элита, нашёл укромный уголок на стыке оград двух особняков и вошёл в Скрыт.
— Ах, как жалко, господин, что вы не попробовали обеда, — сокрушался Пражик на ужине, — Мой повар превзошёл самого себя, — градоначальник был подавленным, при виде герцога практически игнорирующего выставленные блюда, хотя посмотреть там было на что — одна только запечённая с ягодами форель с белым соусом, чего стоила, — Вы ничего не едите.