Герцог. За что боролись…
Шрифт:
На такой неопределенной ноте наш разговор и закончился. Наставники решили сделать тайм-аут и переосмыслить происшедшее. Как только мы расстались, Мурзики тут же получили команду пошпионить за моими собеседниками. Можно, конечно, было бы назвать такое поведение более красивыми словами, но суть-то от этого не изменится. А оправдываться ни перед кем не собираюсь. Так что буду не собирать информацию в целях безопасности герцогства, а банально вести слежку и шпионить.
Для меня самым важным условием была незаметность. Ведь узнав, что за ними пристроили шпиков, наставники могли бы повести себя неадекватно. И как тогда прикажете планировать
Барон фон Брег решил навестить любимую дочурку и поговорить с ней по душам. Вот только и девочка очень многое узнала и еще большему научилась. В том числе для нее было не так сложно просчитать, что за информацию из нее вытягивают и чем она может поплатиться за свой длинный язык. Пересказывать весь разговор не буду, так как тайну личной жизни никто не отменял, а отмечу лишь, что и здесь у него не получилось узнать больше, чем ему сказал я. Мало того, когда он начал давить на Миранду, она просто пообещала сообщить мне о том, кто и зачем выпытывает из нее тайную информацию. Притом завернула так лихо, что я даже залюбовался. И кто бы мог подумать, что такой талант умирает в этой девчонке! Подобных вымогателей еще нужно поискать! Будь у нее больше времени, она бы раздела родного отца до нитки. А вот что она у него выпросила, извините, не скажу.
Следующим местом, которое я посетил, был обеденный зал. Зашел в него и по привычке потопал к своему законному месту. Но не успел приземлиться, как какой-то местный выскочка тут же заявил, что я невежа, так как занял место самого герцога. Это как раз то, о чем я переживал, еще только узнав, что мне изменили возраст. Ведь согласитесь, бить морду каждому, кто тебя не узнал, совсем не этично. Посмотрел на этого крикуна взглядом, полным соболезнования, и попросил его исчезнуть с моих глаз. Согласитесь, если уже не узнаешь своего сеньора, это клинический случай. Этот же представитель голубых кровей, даже не помню, как его зовут, вызвал меня на дуэль.
– Вы невежа, сударь, – заявил он. – Мы будем биться до смерти.
Мне стало смешно. Он ведь и в страшном сне не представляет, на что нарвался.
– Тебе так надоело жить? – спросил его, имитируя голос, которым родители обращаются к ребенку, делающему глупости.
– Что вы себе позволяете? – тут же взъелся он.
– Понимаешь, болезный. Если ты уже не узнаешь собственного герцога, то тебе не на дуэль нужно, а к врачу. И в этом я тебе помочь, к моему сожалению, не могу.
Лицо парня стало пунцовым, и он выдал мне такое, что даже подумал, не согласиться ли на его предложение, дабы оторвать руки и язык у этого типа. Правда, анализ сказанного был проведен на холодную голову и не вызвал нервного срыва.
– Наш герцог – мелкий полудурок, которым вертят барон с выродком. И он ничего не делает, так как мозгов у него нет!
Сказав это, он уставился на меня, как диссидент, рассказавший политический анекдот в СССР на Красной площади. Вроде и поступок смелый, и чем аукнется, еще неизвестно. Поднялся с кресла, на котором устроился для того, чтобы перекусить, и подошел к этому умнику. Логика говорила, что если сейчас смолчу и ничего не сделаю, то будет вытирать об меня ноги всякая шваль. Да и произошедшее с моим предком, Артуа де Сента, показало, что в этой стае уважают и боятся только настоящего вожака. А то, что командовать здесь имею право один я, еще нужно доказать.
Котяра предлагал устроить показательную экзекуцию этого умника, но я решил сделать по-своему. Подошел к этому выскочке и остановился возле него. Он тоже поднялся, и мы посмотрели друг другу в глаза. Ему, по внешним признакам, было лет семнадцать-восемнадцать. По телосложению он был крупнее меня. Ему бы вышибалой работать, а не благородным прикидываться, но родителей не выбирают.
– Раз ты вызвал меня, то выбирать оружие буду я, – заявил ему.
Он просто кивнул, нагловато ухмыляясь в ответ.
– Мы будем биться без оружия, – сделал я свой выбор.
Его улыбка стала еще более зловещей. Так и хотелось сказать, что он уже прибил и прикопал меня в своих мечтах. Дабы заставить его задуматься, во что он вляпался, решил провести небольшую наглядную демонстрацию. Так как я стоял боком к столу, к слову сказать, основательному, сделанному из толстых дубовых досок, решил провести показательное выступление на нем. Размахнулся и со всей силы стукнул кулаком по столу.
Теперь понимаю, что немного перестарался. Но тогда, вложив все силы в этот удар, решил просто припугнуть парня. Когда от моего удара стол сложился внутрь, а все доски были переломлены, как трухлявая древесина, мне самому стало страшно. Согласно законам физики, того импульса, который могло дать мое тело, было явно недостаточно для столь внушительного эффекта. Максимум должна была проломиться одна доска!
Парень побелел как полотно. Видно, до него дошло, что светит ему на дуэли, в которую он неосмотрительно вовлек такого оппонента. Вот только ничего уже не поделаешь. Придется ему поработать наглядной агитацией в моем плане по возврату герцогской власти истинного статуса. Да еще и решил добить его морально.
– Когда будешь готов, придешь и сообщишь дату своей смерти, – бросил ему, выходя из столовой.
Вот умеют же некоторые испортить аппетит!
Глава 8
Слова о том, что мелкий герцог является по своей сути подкаблучником у барона и Учителя, задели меня за живое. Никогда не прятался за спинами других, даже если приходилось отвечать за неправильные слова или действия. Тут же меня практически прямым текстом называют трусом и марионеткой в одном лице. Этого так оставлять нельзя. Если бы подобную мысль озвучил кто-то из простых смертных, то ладно. Людям нужно о чем-то говорить, всем рот не заткнешь. А вот когда об этом прямо мне в лицо говорит один из представителей аристократии, которые по идее должны быть моей опорой, а не топором, подрубающим трон, это уже плохо.
Еще одной неприятной мыслью было то, как этот пацан назвал Учителя. С какой стати его обозвали выродком? Подозреваю, что многим заинтересованным известно, к какому народу он относится. Какой напрашивается вывод? Отношение к эльфам среди знати сугубо негативное. А добром национальные разборки никогда не заканчиваются. Очень неплохой пример в этом отношении показали аборигены Руанды. Жили себе две национальности в мире и согласии, а потом с какого-то перепугу начали уничтожать друг друга. И это было не двести лет назад, а всего лишь двадцать. Нужна ли мне здесь такая же бодяга? Ну уж нет! Такое буду пресекать на корню и с особой жестокостью. Лишь стоит одному возомнить себя высшей расой, как такое может завариться…