Герцог
Шрифт:
Герцог язвительно поклонился и вышел из гостиной не оборачиваясь. В конце концов, есть же у него мужское самолюбие.
Она подошла к окну и посмотрела, как Ян и Бертран жмут друг другу руки. Багаж упакован, дверь кареты открыта, а Мэбли прижался носом к окну, что-то говорит Краббс. Через секунду Ян уже был в карете и, махнув в последний раз Бертрану, приказал кучеру трогать. Скоро они исчезли из виду.
Он уехал. Брэнди подумала, что могла бы поехать вместе с ним, выйти за него замуж. Но нет, цена слишком высока. Она посмотрела на бумагу, которую ей дал герцог. Двести фунтов!
Брэнди
Брэнди расправила плечи и пошла в свою комнату, чтобы обуться.
Через пять дней карета герцога Портмэйна остановилась перед колоннадой, которой был украшен парадный вход пригородного дома Портмэйнов, самого большого здания в Йорк-сквере. Сияло яркое апрельское солнце, на небе — ни облачка, воздух легкий, но не такой свежий, как в Шотландии. Настроение герцога было не из лучших. Ему сейчас по душе пришелся бы дождь или туман, но только не эта прекрасная погода.
Он ужинал один, пересмотрев кипу приглашений и писем, пришедших в его отсутствие.
Сезон был в самом разгаре. В честь приезда герцога его знакомые собирались устраивать вечеринки и праздники. Ян уже почти дошел до камина, чтобы бросить приглашения в огонь, но понял, что Шотландия осталась позади, а он — английский герцог. Не стоит хоронить себя заживо, нет, надо жить, жить полноценной жизнью: пить, есть вволю и любить всех женщин, которые не будут против.
Следующие несколько недель он мотался по вечеринкам, танцевал со всеми дамами, даже совсем молодыми, и в шутку представлялся шотландским графом.
Все думали, что герцог пытается заглушить боль от потери леди Фелисити, и не заговаривали о ней, поскольку сам он хранил по этому поводу гробовое молчание. Общество быстро назвало бывшую невесту Яна бессердечной, а на него люди бросали взгляды, полные сочувствия и понимания. Кроме того, когда Фелисити впервые появилась в свете вместе с маркизом Хардкастлом, все заметили, насколько тот стал жестче и молчаливее, с тех пор как связался с нею.
О герцоге ходили самые пикантные сплетни, потому что он появлялся то здесь, то там, всегда навеселе, обнимая за талию какую-нибудь очередную дамочку, все они были одна симпатичнее другой.
Ян полюбил оперу и нередко захаживал на спектакли в компании какой-то полногрудой красивой леди, к которой он совершенно беззастенчиво являлся в дом.
Стало ясно, что герцог Портмэйн покатился по наклонной плоскости. И никто не удивился, что в начале июня, когда Сезон уже заканчивался, ни одна молодая особа, которая была ранее удостоена внимания его светлости, не получила предложения выйти за него замуж. Леди Фелисити опубликовала в «Газетт» объявление о расторжении помолвки и собиралась в конце года выйти замуж за маркиза Хардкастла. Герцога никто не осмеливался обвинять. Ян благороден, молод, красив, и казалось нормальным, что он словно с цепи сорвался.
Герцог покачал головой, когда увидел опубликованное Фелисити объявление, а его слуга Джеймс заметил на губах хозяина веселую, беззаботную улыбку.
«Слепая ты задница, — сказал тогда герцог сам себе, — ты все понял, просто слишком поздно».
Однажды утром герцог не вышел из своей спальни, даже после того как часы пробили двенадцать. Когда он спустился к завтраку, то чувствовал себя так же отвратительно, как и во время обучения в Оксфорде, где быть трезвым считалось просто неприличным. Он подумал об оперном певце, на которого собирался посмотреть, и о четырех куртизанках, с которыми забавлялся ночью, и понял, что пришло время остановиться.
Выпил чашку очень крепкого кофе, а затем позвал Джеймса, принесшего почту.
— Черт, неужели эти господа до сих пор не свалили на Брайтон? Еще одна кипа приглашений. Я устал от вечеринок и от себя.
Джеймс ничего не сказал, но был полностью согласен с хозяином. Каждый слуга в доме знал, если герцог говорит — значит, так и есть, и поэтому просто стоял и ждал, пока будут просмотрены все разноцветные конверты.
Глаза герцога на секунду загорелись, когда он нашел в этой кипе письмо из Шотландии. Дрожащими руками Ян вскрыл конверт.
Герцог прочитал письмо два раза.
— Так, Джеймс, похоже, Перси достиг своей цели.
— Да, ваша светлость.
— Один из моих шотландских родственников, Перси, незаконнорожденный, скоро женится на мисс Джоанне Макдональд. Меня приглашают. Скорее всего, папа Джоанны хочет удостовериться, действительно ли замок принадлежит английскому герцогу.
— А, — отреагировал Джеймс.
Герцог минуту посидел молча, колотя пальцами по ручке кресла, а затем поднял глаза на статуэтку, стоящую на шкафу в углу столовой.
— Так, значит, ваша светлость хочет съездить в Шотландию? — спросил наконец Джеймс, сгорая от любопытства.
Слуга чувствовал, что-то случилось с хозяином, с тех пор как тот порвал с леди Фелисити. Наверное, это было и хорошо и плохо. Хорошо, что не женился на этой гарпии, и плохо, что слетел с колес и начал бедокурить. Джеймс ждал, что ответит его светлость.
Ян медленно повернулся в кресле, и слуга увидел, как его хозяин улыбается доброй и веселой улыбкой.
— Я думаю, Джеймс, нет ничего страшнее в этой жизни, чем никудышный мужчина, а я такой и есть. Теперь мне остается только надеяться, что я успею приехать в Шотландию вовремя. Там так красиво летом. Принеси мне чернила и бумагу, я напишу Джилзу, что не смогу быть у него вечером, да, и скажи Мэбли, что мы выезжаем через час. Приготовь карету и повозку к одиннадцати, не позже. Я хочу быть в Пендерлиге через пять дней.
— Сколько ваша светлость будет отсутствовать?
— Там будет свадьба, — сказал герцог и потер ладони, — я напишу тебе.
Через несколько минут он уже был в дорожной одежде и смотрел на часы, стоящие на камине, чтобы проверить свои наручные. Уже совсем было собравшись уходить, оглянулся на свою спальню и увидел миниатюрный портрет Марианны. Ян посмотрел в зеленые любимые глаза, на черные волосы, мягкий и милый ротик. Но сейчас ему уже не было больно.
Он схватил портрет и, сбегая по лестнице, швырнул его Джеймсу.