Германия. Противостояние сквозь века
Шрифт:
В Петербурге, как и во всей стране, среди дворянства и особенно офицерства царило негодование как по поводу позорного мира с Пруссией, так и в связи с подготовкой похода в Данию. Выразителем общего негодования стал М. В. Ломоносов:
Слыхал ли кто из в свет рожденных,Чтоб торжествующий народПредался в руки побежденных?О, стыд! О, странный оборот!В
Любопытно, что с конца XIX века и по сей день ряд историков и литераторов делают попытки «реабилитировать» Петра III. Основной их козырь – несколько толковых указов императора, выпущенных за 186 дней его царствования, в том числе знаменитый указ «О вольности дворянства». Тут надо заметить, что оные указы, касавшиеся внутренних дел империи, писались не императором, а его советниками. Бесспорно, что после июльского переворота 1762 года Екатерина II, Екатерина Дашкова, Болотов и ряд других мемуаристов перегнули палку, описывая чудачества Петра. Но что касается прекращения войны с Пруссией и похода в Данию, то тут бредовость поступков императора очевидна.
Вот, к примеру, Александр Бушков пишет: «Достаточно взглянуть на подробную карту, чтобы убедиться: держава, владеющая Шлезвиг-Гольштейном, автоматически получает два важнейших военно-стратегических преимущества: во-первых, открывает своему флоту доступ в Северное море, во-вторых, способна без особого труда блокировать выходы из Балтийского моря. Шлезвиг – это ключ и к Балтике, и к важнейшим торговым путям, связывающим Англию с остальным миром».
Далее идут рассуждения о важности Шлезвига, из-за которого Пруссия дважды (в 1848–1850 гг. и в 1864 г.) воевала с Данией и т. д.
Ну что же, возьмем карту и посмотрим – где Шлезвиг, а где Датские проливы, связывающие Балтийское море с Северным. Но вот если бы Россия построила две большие военно-морские базы в Шлезвиге – одну на Балтике, другую на Северном море в Киле, да еще базу на острове Гельголанд. Да еще завела бы два больших флота в каждом из морей, а заодно прорыла бы Кильский канал… То вот тогда действительно Российская империя могла бы контролировать Датские проливы. Предполагать такое можно только в очень сильной стадии опьянения.
Наследственное владение Петра III могло стать лишь обузой для России, которая все равно никогда не смогла бы его долго удерживать. Это прекрасно понимала Екатерина II, которая отказалась за себя и за несовершеннолетнего цесаревича Павла Петровича от прав на Голштинию.
Итак, с Голштинией все ясно. Но вот более сложный вопрос – была ли права Елизавета Петровна, присоединив к России Восточную Пруссию? Как мы уже видели, к концу 1761 г. Фридрих Великий был на грани поражения. Поэтому вполне вероятно, что если бы осенью 1761 г. Елизавета стала дееспособной хотя бы на год, в 1762 г. был заключен бы мир, по которому Восточная Пруссия стала бы русской губернией. Но вот сумела бы империя ее удержать? Ведь Восточная Пруссия к тому времени была с трех сторон окружена землями Речи Посполитой и не имела сухопутных границ с иными государствами. А по морю сообщение Восточной Пруссии с Россией могло осуществляться лишь с июня по ноябрь. Так что без полного раздела Речи Посполитой, осуществленного в 1795 г., удержать Восточную Пруссию было практически невозможно.
Самый же важный здесь вопрос: а зачем вообще России Восточная Пруссия? Ну как же! Это далеко выдвинувшийся на запад бастион, защищавший
Увы, Восточная Пруссия с немецким населением, включенная в состав России, привела бы к германизации нашей страны. И так Петр I и его наследники привели к руководству Россией, ее армией и наукой немыслимое число немцев. Внутри империи уже существовало немецкое царство на территории Прибалтики.
Сейчас ряд либеральных авторов утверждают, что-де немецкого засилья на Руси в XVIII–XIX веках вообще не было и что против мудрых и достойных германских баронов выступали лишь писатели-неудачники и узколобые купцы с Охотного Ряда. На самом же деле против немецкой мафии выступало подавляющее большинство русских дворян и вообще все лучшие люди России – ученые, от великого Ломоносова до хирурга Пирогова, писатели – Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Толстой, Гончаров, Чехов и др., и, что самое важное, талантливые генералы и офицеры – Румянцев, Потемкин, Суворов, Кутузов, Скобелев и т. д.
Вся Россия пересказывала диалог между Александром I и Ермоловым: «Как же мне наградить вас?» – «Ваше величество, произведите меня в немцы!» Как известно, «наш ангел» мог без всяких объяснений отправить в ссылку любого царедворца, того же Палена или Сперанского. Но тут самодержавная власть царя кончилась – струна была слишком сильно натянута. Александр вспомнил участь отца и деда и счел за лучшее промолчать в тряпочку.
Еще Ломоносов в своих одах пусть архаичным языком, но с гневом обращался к иностранцам, особенно к немцам, что сделали они для России, которая великодушно их приютила и
Дает уже от древних летДовольство вольности златыя,Какой в других державах нет.Вместо того чтобы быть благодарными русскому народу, они стремятся унизить и подчинить его себе:
И вместо чтоб вам быть меж намиВ пределах должности своей,Считать нас вашими рабамиВ противность истины вещей.Присоединение Восточной Пруссии с немецким населением неизбежно привело бы к тому, что наглые и чванливые прусские дворяне толпами рванулись бы в Петербург «на ловлю счастья и чинов». А русские монархи еще более увязли бы в германских делах. Вне всякого сомнения, это переполнило бы чашу терпения как дворян, так и народа, и с династией внебрачных дочерей Петра I было бы покончено навсегда.
Но, как говорится, история не терпит сослагательного наклонения. После 1991 г. действия Елизаветы Петровны в Восточной Пруссии оказались идеологически востребованы. И в 2003 г. в Балтийске (бывшем Пиллау) началась постройка огромной медной статуи Елизаветы Петровны работы армянского скульптора Георгия Франгуляна. Высота ее от копыт коня до треуголки на голове царицы составляет 6 м 35 см, что на 1 метр больше, чем у «Медного всадника» в Петербурге. Общая высота статуи с постаментом – свыше 14 м. А в самом постаменте-форте собираются открыть ресторан.