Герои Брестской крепости
Шрифт:
Выйдя из тюрьмы, Петя разведал на южной окраине Бреста склад с боеприпасами и тут же предложил немедленно его взорвать. Но взорвать его не удалось, так как участились случаи облавы, и мы вынуждены были покинуть город и пробираться к своим.
Еще четырнадцатилетним подростком Петя обладал хорошими организаторскими способностями. Храбростью своей и бесстрашием он завоевал доверие среди нашей пятерки и так, без официального назначения, он стал нашим настоящим вожаком и самым лучшим другом и близким товарищем. Находясь в тылу у гитлеровцев, в грудные минуты он никогда не унывал и не давал унывать другим. Часто напевал он свою любимую песенку, слова которой я услышал впервые от него:
По
Красный вымпел над волной.
Не ходить врагам незваным
По берегам земли родной.
Он верил в будущую победу и не сомневался в ней. Он смело говорил местному населению, что Советская Армия опять вернется, вернется сюда и Советская власть».
Одновременно с Котельниковым прислал письмо и третий из этой пятерки — Владимир Казьмин, который когда-то вдвоем с Петей пробирался к линии фронта по лесам и болотам Белоруссии. Сейчас В. П. Казьмин уже инженер и работает на строительстве высоковольтной линии электропередач. Он с радостью узнал, что его друг юности и боевой товарищ остался жив, и уже установил с ним прочную связь.
Добрым словом вспоминает о героине Брестской крепости, военфельдшере Раисе Абакумовой, бывший участник обороны Восточного форта лейтенант запаса Степан Терехов, который живет сейчас в белорусском городе Мозыре. «Рядом с нами, — пишет он, — находились раненые. За ними ухаживала Раиса Абакумова, которая нередко из-под носа у немцев выхватывала наших раненых и одна, на своих плечах, под огнем перетаскивала их в укрытое место».
«Я читал недавно в газете про Раису Абакумову, — пишет бывший защитник крепости, а теперь колхозник из станицы Шкуринской Краснодарского края Василий Зайцев. — Она мне тогда спасла жизнь. Я был сильно ранен и лежал без памяти целые сутки. Когда я прочел про Абакумову, я вспомнил, как тогда раненые все время звали на помощь Раису. Если бы я ее увидел сейчас, я от всего сердца поблагодарил бы ее и ее детей, если они у нее есть. Если есть, то желаю им, как и всем советским детям, не переживать ничего подобного тому, что пришлось пережить нам в Брестской крепости».
Оказался в живых один из пяти наших военнопленных, которые вместе с Матевосяном осенью сорок первого года бежали из гитлеровского лагеря в Южном военном городке Бреста. Это бывший старшина Евгений Хлебников, работающий сейчас председателем одного из колхозов в Смоленской области. Он дополняет рассказ Матевосяна новыми интересными подробностями этого смелого побега.
Необычайно волнующее письмо, поистине потрясающий человеческий документ, прислал из Львова один инвалид войны. Вот что он пишет:
«Я, Решетняк Константин Михайлович, бывший рядовой 84-го стрелкового полка, принявший первый натиск немцев в ночь на 22 июня 1941 года под командованием незабываемого, бессмертного комиссара полка товарища Фомина и его первого помощника Матевосяна, который был наш непосредственный командир в бою и боевой товарищ. Дело в том, что после шестидневных тяжелых боев я был ранен тяжеловесной бомбой и попал в плен к гитлеровцам. Я перенес тяжелую операцию и лишился обеих ног, С большим нетерпением я ждал дня освобождения и свободной жизни. Я дожил, дождался, но этот день принес мне второе несчастье. Гитлеровцы при отступлении подожгли дом, где я находился с другими ранеными, вследствие чего я лишился зрения. До Вашей беседы по радио я не думал, чтобы кто-нибудь остался в живых из защитников крепости Брест, а если есть, то такие, как я. Сейчас я беспредельно рад, что живут командиры и некоторые боевые наши товарищи.
Слушая Вас по радио, я вспоминаю
Сколько удивительной силы духа, сколько простоты и скромности в этом письме искалеченного войной рядового советского человека!
Филь находит старых друзей
Читатели, вероятно, помнят рассказанную в одной из предыдущих глав историю участника обороны крепости Александра Митрофановича Филя, который сейчас живет и работает в Якутии. Эта история имела свое любопытное продолжение.
Когда мы беседовали с А. М. Филем в дни его приезда в Москву, он познакомил меня с одним важным эпизодом из своей биографии. Как вы помните, Филь был родом из бедной крестьянской семьи, жившей в станице Тимашевской Краснодарского края. В начале тридцатых годов он, будучи четырнадцатилетним мальчиком, сбежал из дому и, как многие его сверстники в те времена, беспризорничал. В 1933 году он попал в Ростов-на-Дону и там однажды, как это делали и другие беспризорники, выхватил на базаре из рук женщины сумочку и бросился бежать.
— К моему удивлению, — рассказывал мне Филь, — женщина поступила совсем не так, как, бывало, поступали другие. Она не стала кричать, не побежала за мной, а спокойно и молча пошла следом. Это было настолько неожиданно, что я остановился. И женщина тоже остановилась поодаль и сказала мне: «Мальчик, ты возьми деньги, а сумку мне отдай. Там продуктовые карточки». И я, говорит Филь, был настолько ошеломлен необычным поведением этой женщины, что машинально протянул ей всю сумку. Женщина открыла ее, достала рублей двадцать денег, протянула их мне и потом, внимательно посмотрев на меня, сказала: «Слушай, мальчик, если тебе будет плохо, захочется кушать, — приходи ко мне. Вот тебе адрес». И она написала на бумажке: «Газетный переулок, 97, Москвичева Нина Степановна».
Действительно, маленькому беспризорному оборвышу через несколько дней стало очень плохо. Он изголодался, устал и, как он ни страшился, что его передадут милиции, все-таки пошел по указанному адресу. Хозяйки квартиры не было дома, но соседи ее уже были предупреждены о том, что может прийти этот беспризорный мальчик. Его тотчас же накормили и положили отдыхать.
Пришла сама Нина Степановна Москвичева и сказала, что она оставит Сашу Филя жить у себя. Оказалось, что Филь попал в семью героя гражданской войны на Кавказе Луки Москвичева.
Нина Степановна стала воспитывать его вместе со своей дочерью Леной, однолеткой Александра Филя. Она предложила своему приемышу идти учиться, но тот не захотел жить на чужой счет и устроился работать, а вечерами посещал курсы. Вскоре он стал бухгалтером, а впоследствии поступил на первый курс университета, откуда был призван в армию и попал в Брестскую крепость.
После войны А. М. Филь ничего не знал о судьбе Москвичевых и не имел с ними никакой связи. Он и не пытался разыскать их. Несправедливое обвинение, столько лет тяготевшее над ним, глубоко его угнетало к лишало всякого желания восстанавливать прежние связи. Одна мысль о том, что близкие, дорогие ему люди, знавшие его, как хорошего комсомольца, искреннего советского патриота, могут хоть на минуту поверить, что он изменил Родине, — эта мысль была для него нестерпима.