Герои млечного пути
Шрифт:
— Даже лучше, чем мы рассчитывали. Это была правильная мысль, установить один из регенераторов возле трещины, сквозь которую поступает углекислый газ. Через сорок минут в пещере можно будет дышать.
— Чудненько. А как с расчетами по вместимости пещеры?
— Объем позволяет компактно разместить до восьмидесяти тысяч живых существ. А это больше, чем нужно. Первая партия прибудет уже через час. И еще хорошая новость: к нам примкнуло пять общин.
Эрвин Валдис сидел по одну сторону стола в приемной фенфирийского посла. По другую расселись Зузалляк, сам посол Кузундук Ррно и двое фенфирийских военных, носивших фенфирийские эквиваленты генеральского чина.
— Я готов повторить свои обязательства теперь уже в официальной обстановке. В случае нашего сегодняшнего успеха и моего прихода к власти на этой планете мною
— Корожо, — кивнул посол. — Наш флот в ж… в Ш… Ш… Ш… Наш флот будет зздезь через пятьз часов и один часз… зыз.
— Через шесть часов, вы хотели сказать?
— Да! О! Только есть вопросзз по русскому лайзеру… Лайне-ру… зыззз…
— Он просто ждет пассажиров, которые прибыли сюда на несколько дней. Пусть себе парит на орбите. Наши дела его не касаются. Все это внутренние дела Зети. Это придумано не мной. Это буква межпланетного законодательства.
— Корожо, — посол вторично кивнул.
— Итак, по моему сигналу мы начинаем. Я отправлю своего человека в тайное убежище на юге, где прячется наш союзник Ди Рэйв. Обеспечьте боевое прикрытие вашей авиацией. Попутно я свяжусь с Саидбеем Махмутдином Али и еще раз уточню план провокации. До связи. — Валдис встал и направился к выходу.
Пламенную речь Али перед пиратами в их лагере прервал телефонный звонок. Черные рейнджеры внимательно смотрели на своего лидера, стоявшего на крыше флайера. В данной ситуации любой дозвон был важен. Саидбей Махмутдин Али медленно достал из кармана куртки телефон и, взглянув на экран, громко сказал:
— Шакал паршивый звонит! — Затем нажал кнопку приема: — Слушаю вас.
— Али, это Валдис.
— Я это очень хорошо понял. — Пират показал телефону средний палец.
— Я насчет операции «Курятник». Вы помните, когда, где и как ее начинать?
— Разумеется. — Али заскрипел от злости зубами. — Конечно помню.
— Это хорошо. Я позвонил, чтобы удостовериться. Мы ждем ваших действий.
— Можете быть в нас уверены.
— Хорошо. До связи.
— Выродок, — пробормотал пират, убирая телефон. — Вы понимаете теперь, что это подстава?! Мы совершим запланированную провокацию, и это будет приговор нам всем. Валдис… Этот недоношенный ишак нас хочет подставить и принести на заклание своим интересам!
— Принести на чего?.. — спросили менее образованные собратья.
— Принести в жертву! Конечно, операцию «Курятник» я отменяю! Вместо этого надо готовиться к решительному бою. Я заручился поддержкой еще двух кланов. А это тысяча стрелков и семнадцать кораблей! И если нас не подведет Дэвид, мы получим еще подмогу! Когда начнется битва, не щадить никого! Мочите этих козлов!
Глава 26
В западном полушарии Зети наступило утро. Именно там находились все города и поселения планеты. Народ просыпался, готовясь к новому рабочему дню. Включив телевизоры, жители Зети не увидели привычных утренних телепрограмм. Все планетарное телевещание было перехвачено, и с экранов взирали хмурые лица Линга, Рейнхарда, спасенного Ди Рэйвом профессора Джонатана Либерта. Жители Зети с интересом и удивлением смотрели на этих людей и слушали официальное обращение к населению планеты.
— Дорогие граждане свободной планеты Зети, — заговорил Линг. — Мы решили обратиться к вам в этот трудный для всех жителей планеты час. Многие из вас знают стоящего рядом со мной Рейнхарда Биста. Многим известен авторитетный ученый Джонатан Либерт, который чудом остался в живых. Мы трое в этот час представляем десятки тысяч мирных жителей независимых общин, загнанных в угол деспотизмом и лживой пропагандой кровавого канцлера. В последнее время в ваше сознание вдалбливалась мысль об угрозе со стороны каких-то террористов. О том, что независимые общины, которые все эти годы мирно сосуществовали с вами, поставляя на ваши обеденные столы выращенные ими продукты, таят в себе угрозу обществу и выступают пособниками несуществующих злодеев. Мы понимаем, что вы далеки от наших чаяний и бед, но взываем к вашему благоразумию. Силами канцлера Зоренсона и его кровавой клики планета превращается в полигон зла. Они устанавливают на Зети абсолютную власть, превращая вас в рабов. Но ваша участь более завидна, так как нам уготована смерть. Канцлер понимает, что полиция не пойдет против своих братьев и сограждан, и поэтому он привлек к своим злодеяниям силы извне. Это фенфирийские агрессоры, стремящиеся заполучить значительные территории Зети для создания своих баз, а также две тысячи пиратов, которых лживая власть облачила в форму служителей законности. Вчера силами наймитов Зоренсона были нанесены подлые удары по мирным труженикам независимых общин. Погибли сотни ни в чем не повинных земледельцев и их семей. Среди жертв этого неслыханного зверства — жена нашего уважаемого профессора Либерта. Тысячи людей и наших космических братьев по разуму, живших с нами бок о бок в этих общинах, вынуждены скрываться от безжалостных палачей канцлера. Вам, конечно, захочется фактов, и мы вам их предоставим после обращения. Мы покажем вам видеосъемки авианалетов на некоторые независимые колонии — с последствиями. Мы явим эксклюзивные съемки переговоров Зоренсона с неким представителем тайных сил на Земле, которые хотят опутать Зети темными сетями своей власти, но это через минуту. А сейчас мы обращаемся к вам, дорогие братья и сестры. Мы не призываем вас к мятежу против Зоренсона или иным актам гражданского неповиновения. Мы просим вас об одном. Приютите в ваших городах самых беззащитных. Впустите женщин, детей и стариков, а также их немногочисленную охрану. Вы знаете, какие опасности таит в себе дикая природа Зети, и понимаете, что скрываться от очередных актов геноцида в лесах они не смогут. Возьмите их под свою защиту. А мы — те, кто способен держать в руках оружие, — не будем тревожить вас. Мы объявим власти, где мы находимся, и примем бой. И пусть Провидение решит, кто достоин жить, а кому суждено проиграть. Мы понимаем, что наше оружие бессильно против бомб и авиации, но знаем, что на нашей стороне справедливость и честь. А значит, мы не страшимся смерти, если примем ее не на коленях, подобно рабам, а сражаясь за нашу свободу! Теперь вы узрите неопровержимые свидетельства зверств порочной власти канцлера Зоренсона!..
Зоренсон, как и подавляющее большинство населения планеты, смотрел телевизор и видел выступление Линга, ставшее для него полной неожиданностью, подобной грому среди ясного неба. Теперь его взору предстали ужасающие кадры авианалетов фенфирийцев и черных рейнджеров. Зоренсон сидел в кресле, крепко вцепившись в подлокотники. Увидев воочию то, что сам спланировал и приказал совершить, он испытал абсолютно иные чувства, нежели те, что возникали при подготовке. Зоренсону стало страшно. Он видел, как пикируют бурые штурмовики фенфирийцев, изрыгая на головы мечущихся людей и представителей иных рас энергетические разряды, испаряющие живых существ. Вот молодая женщина, охваченная ужасом, показалась на переднем плане; она из сотен мечущихся в пыли, огне и дыму, но ближе всех к зрителю. Похоже, она бежит к оператору, снимавшему все это. В ее руках младенец, которого она крепко прижала к груди, словно это могло защитить его от любой опасности. Но тут очередной разряд энергии ударил ей в ноги, которые мгновенно испарились. Осталась только верхняя часть туловища, которая от ударной волны пролетела несколько метров и свалилась на грунт. Женщина — вернее, то, что от нее осталось, уже была мертва, но продолжала держать в объятиях младенца. Несколько мужчин бросились к ней в попытке спасти хотя бы ребенка, но следующий разряд испепелил одного, разорвал пополам второго. Кто-то отлетел в сторону. Прямо перед объективом упала оторванная рука… Двое объятых пламенем детей вылетели из окна дома, где прогремел взрыв от прямого попадания луча с пиратского корабля… Обезумевшая мать брела среди взрывов, держа оторванную голову дочери… Потом смерть настигла и ее…
Кто бы ни снимал эти кадры, если только не робот, а живое существо, был созданием либо безумным, либо необычайно циничным… Как можно было сохранять хладнокровие, глядя на творившееся? Но эти кадры необходимо было снять и сохранить… Это неопровержимое свидетельство неслыханной жестокости…
После каждой серии пикирующих атак вопли ужаса сменялись возгласами выживших, окликавших друг друга. Все пытались найти в этом аду родных и близких. Затем — очередная атака, и снова вопли ужаса, безнадежная агония…