Герои Первой мировой

Бондаренко Вячеслав Васильевич

Назначение не было неожиданным для Михаила Васильевича. Вся документация и карты были заранее им подготовлены и уложены в отдельный чемодан. Это позволило Алексееву выехать из Смоленска в Ровно, на «свой» фронт, уже через три часа после получения им телеграммы о назначении. Одновременно с отцом отправлялся на фронт и сын — 23-летний корнет лейб-гвардии уланского полка Николай Михайлович Алексеев. Кстати, всю войну он прошел в рядах действующей армии, категорически отказываясь от предложений перевести его в тыловую часть.

Главнокомандующим войсками фронта стал генерал от артиллерии Николай Иудович Иванов. Старый знакомый Алексеева по Киевскому округу, он относился к нему с плохо скрываемой недоброжелательностью, называл «типичным офицером Генерального Штаба, желающим все держать в своих руках и все самолично делать, не считаясь

с мнением начальника». И тем не менее Иванов был вынужден считаться с опытом и умом Алексеева, тем более что план первой же разработанной Михаилом Васильевичем фронтовой операции блестяще удался. В августе—сентябре 1914 года на Юго-Западном фронте развернулось ожесточенное сражение — так называемая «Первая Га-лицийская битва». В его результате пять русских армий общей численностью около 700 тысяч человек нанесли крупное поражение четырем австро-венгерским армиям и двум оперативным группам, чья численность превышала 830 тысяч человек. Линия фронта переместилась на территорию противника — русские войска захватили значительную часть Галиции, в том числе Лемберг (Львов), почти всю Буковину, осадили мощную крепость Перемышль и вышли к Карпатам. Русская армия в Первой Галицийской битве потеряла 230 тысяч офицеров и солдат, в том числе 40 тысяч пленными; австро-венгры — 400 тысяч человек, в том числе 100 тысяч пленными. Трофеями русских стали восемь знамен и 400 орудий. Маршал Франции Фердинанд Фош, оценивая вклад Алексеева в руководство войсками Юго-Западного фронта, замечал, что он «своим талантливым руководством сумел операцию, сложившуюся вначале неудачно, обратить в блестящую победу».

Воздавал должное Алексееву в своей капитальной «Истории Русской армии» и А.А. Керсновский: «Задача Алексеева была огромной и тяжелой. Он начал операцию с руками, связанными абсурдным стратегическим развертыванием. Трагичность его положения усугублялась еще тем, что старшие его сослуживцы и начальники по Киевскому военному округу генералы Иванов и Рузский, в руках которых как раз и сосредоточился весь командный аппарат Юго-Западного фронта, проявили полное отстутствие стратегического кругозора и стратегического чутья. По своему положению начальника штаба генерал Алексеев мог только советовать и уговаривать, но он не мог самостоятельно приказывать… Таким образом, генералу Алексееву приходилось одновременно выправлять промахи Ю. Данилова, преодолевать инерцию Иванова, злую волю Рузского и В. Драгомирова и в то же время бороться с искусным, энергичным и предприимчивым Конрадом. Препятствия были бы трудно одолимыми и для Наполеона».

6 сентября 1914 года Михаил Васильевич Алексеев «за мужество и деятельное участие в подготовке успехов армий Юго-Западного фронта, увенчавшихся занятием Львова 21 августа 1914 года и оттеснением неприятельских сил за реку Сан» был удостоен ордена Святого Георгия 4-й степени. Спустя 18 дней за боевые отличия он был произведен в чин генерала от инфантерии. Надо сказать, что главкома фронта Н.И. Иванова наградили неизмеримо более щедро — 4 октября он получил орден Святого Георгия 2-й степени (став первым из шести кавалеров этой высокой награды за всю войну), а немного позже — уникальный орден Святого Владимира 1-й степени с мечами (такой награды не было тогда ни у кого в России). Причем Иванов был крайне недоволен тем, что этот орден ему привез флигель-адъютант императора, а не Николай II лично!..

Уже тогда, по итогам Первой Галицийской битвы, многие в армии высказывали мнение, что настоящее место М.В. Алексеева — в Ставке или, по крайней мере, во главе фронта. Но по-прежнему были в силе и его недоброжелатели, которые твердили, что Алексеев еще «молод» для роли главкома фронта и вообще слишком мало служил в строю, чтобы доверять ему такие ответственные посты!..

Дальнейшие бои на Юго-Западном фронте протекали для русской армии с переменным успехом. Начавшаяся в ноябре 1914 года Краковская операция была фактически сорвана Н.В. Рузским, а вторжение в Венгрию, на которое фронт в январе 1915 года получил санкцию Ставки, было отложено из-за тяжелого Праснышского сражения. Весеннее наступление в Карпатах закончилось разгромом двух австро-венгерских армий, но и русские войска понесли большие потери — около 200 тысяч человек убитыми и ранеными…

14 марта 1915 года Михаил Васильевич был назначен главнокомандующим армиями Северо-Западного фронта, сменив в должности заболевшего генерала от инфантерии

Н.В. Рузского. «Назначение генерала Алексеева и в Ставке, и на фронте было встречено с восторгом, — отмечал в своих мемуарах протопресвитер армии и флота Г.И. Шавельский. — Я думаю, что ни одно имя не произносилось так часто в Ставке, как имя генерала Алексеева. Когда фронту приходилось плохо, когда долетали до Ставки с фронта жалобы на бесталанность ближайших помощников великого князя, всегда приходилось слышать от разных чинов штаба: “Эх, 'Алешу' бы сюда!” (Так некоторые в Ставке звали ген. Алексеева.). В Ставке все, кроме разве генерала Данилова и полк. Щелокова, понимали, что такое был для Юго-Западного фронта генерал Алексеев и кому был обязан этот фронт своими победами. И теперь, ввиду чрезвычайно серьезного положения Северо-Западного фронта, все радовались, что этот фронт вверяется серьезному, осторожному, спокойному и самому способному военачальнику». Впрочем, сам Михаил Васильевич на поздравления в связи с назначением отвечал: “Тяжкое бремя взвалили на мои старые плечи… Помолитесь, чтобы Господь помог мне нести его”».

В письме сыну на фронт генерал откровенно делился своими чувствами: «Тяжелое время переживаю, как результат неудач на Юго-Западном фронте. Передали мне от Иванова две армии, в которых вместо дивизий и корпусов были лишь жалкие остатки. Мерзавцы заняли часть наших территорий южнее Люблина и Холма. Собрав все, что мог, приостановил их движение, но со злобой смотрю на то, что 11 месяцев войны пошли насмарку. И опять мы около Красника, опять около Ополе. Повторение прошлого года и даже похожие тяжелые дни, которые отражались паникой и в Варшаве. Немного улеглось там, но еще не вполне. Но 11 месяцев назад все было впереди, а теперь… много пережито, и отдавать назад этим мерзавцам было тяжело. Трудно судить, кто виноват, но дел натворили неладных, как кажется, немало общими усилиями старших начальников. Войска расстроены сильно, и починить все это нелегко… Быть может, за все время войны не было для меня таких тяжелых дней и недель, как теперь переживаемые. Ведь мое хозяйство тянется от Риги через Августов, Прасныш, Сохачев, Раву, Радом, Юзефов, Красник, Красностав, Грубешов до Сокаля. 1000 почти верст. Не везде люди прочные и толковые… Живу верою в лучшее и хорошее впереди».

Летом 1915 года Северо-Западный фронт включал в себя целых восемь армий: 1-ю (командующий — генерал от кавалерии А.И. Литвинов), 2-ю (командующий — генерал от инфантерии В.В. Смирнов), 3-ю (командующий — генерал от инфантерии Р.Д. Радко-Дмитриев), 4-ю (командующий — генерал от инфантерии А.Е. Эверт), 5-ю (командующий — генерал от кавалерии П.А. Плеве), 10-ю (командующий — генерал от инфантерии Е.А. Радкевич), 12-ю (командующий — генерал от инфантерии А.Е. Чурин) и 13-ю, впоследствии переименованную в Особую (командующий — генерал от инфантерии В.Н. Горбатове кий). Генерал Ю.Н. Данилов писал: «По числу дивизий, свыше двух третей всех сил перешло в подчинение генералу Алексееву, на которого таким образом выпала роль не только непосредственно руководить большей частью наших вооруженных сил, но и выполнять наиболее ответственную часть общей работы».

Вскоре после назначения в штаб фронта, размещавшийся в польском Седлеце, прибыл из Барановичей Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич. «Совещание происходило в то время, когда страшная гроза уже висела над нашим фронтом, — писал в воспоминаниях Г.И. Шавельский. — Северо-Западный фронт не успел вполне оправиться после январского несчастья; на Юго-Западном фронте начался отчаянный натиск неприятеля. Наши армии стояли безоружными; всего недоставало: и ружей, и пушек, и пуль, и снарядов. Было над чем задуматься. Великий князь ехал на совещание сумрачным, подавленным…

На обратном пути великий князь был неузнаваем. Задумчивость и скорбь исчезли.

— Вы повеселели. Слава Богу! — сказал я за обедом великому князю.

— Повеселеешь, батюшка мой, поговоривши с таким ангелом, как генерал Алексеев, — ответил великий князь. — Он и удивил, и очаровал меня сегодня, — продолжал великий князь, обращаясь к начальнику штаба. — Вы заметили, какая сразу разница во всем: бывало, что ни спросишь, либо не знают, либо знают кое-что, а теперь на все вопросы — точный ответ; все знает: сколько на фронте штыков, сколько снарядов, сколько в запасе орудий и ружей, продовольствия и одежды; все рассчитано, предусмотрено… Будешь, батюшка, весел, поговоривши с таким человеком!