Герои Шести Цветов Том 5
Шрифт:
Он хотел защитить свисток, но не мог при этом жертвовать Фреми.
Адлет не сводил взгляда со свистка среди прочих разбросанных предметов. Бомба откатилась, ее оттолкнули ногой.
Из мешочка высыпался мусор. Но обломки собачьего свистка еще можно было починить. Если же обломки раздавить, то такой важный для Фреми свисток станет лишь мусором.
У собаки не было имени, но свисток мог ее позвать.
«Я не позволю этого сделать. Я же сильнейший в мире. Я не дам разбить
Хоть предсказать и было сложно, но защитить Фреми еще можно было. Ее жизнь была важнее. А свисток напоминал о счастливой Фреми.
— Унья, — Ханс занял стойку, нацелившись на Адлета. Ситуация стала только хуже. А теперь еще ноги болели после взрыва.
А Адлет все равно продолжал смеяться.
Обломки собачьего свистка упали на землю. Фреми смотрела на них. Ханс и Ролония не заметили этот взгляд Фреми. Адлет тоже не смотрел в ее сторону.
— …Почему? — выдохнула Фреми.
«Зачем Адлету свисток? Зачем Адлет хранит его? От таких ожогов можно и ноги потерять. И хотя он отделался малым уроном, ведь взрыв был слабым, можно было и погибнуть. Так зачем рисковать, защищая свисток?»
Обломки свистка были значимыми только для Фреми. И больше никто не понимал бы значение этой вещи.
«Свисток. Обещаю, так ты вернешь собаку. Я же сильнейший в мире. Мои обещания не нарушаются», — Фреми вспомнила слова Адлета, произнесенные пару часов назад. Она не поверила ему тогда.
Она не понимала, зачем Адлету свисток. Он мог так пытаться надавить на Фреми. Доказательств не было.
Обломки отвлекали Фреми, а Ханс взмахнул мечом, пользуясь моментом, ведь Фреми бросила бомбу.
«Это могло быть и совпадением. Или меня пытаются использовать. Но ведь в свистке нет никакой ценности».
Адлет не мог сдержать обещание. Не мог. Он ведь седьмой. Он использует Фреми, чтобы убить Героев. Такова его цель.
Но Фреми напомнила себе, что сама выбросила свисток и сказала, что он ей больше не нужен. Потому и причины, по которым Адлет его оставил, не имеют значения.
И все же Фреми не могла отвести глаз от обломков свистка. Во всем мире у Фреми было только это сокровище, и она сожалела, что выбросила его.
«Невозможно, — подумала Фреми. — Адлет из-за этого забрал свисток?»
«Может, оно и маленькое, но это твое счастье, и я постараюсь изо всех сил ради него», — Адлет пытался защитить свисток. Так он мог пытаться заслужить ее доверие. Вполне возможно.
Но Фреми смотрела на свисток, и что-то зарождалось в ее груди.
Адлет чувствовал, что силы кончаются. Давление продолжалось, и он не мог отвлекаться ни на миг, иначе его одолеют.
Ему
«Пока еще силы есть», — думал Адлет. Он не мог так прекратить сражение. Даже если шанса победить не было. Даже если все было зря. Адлет продолжал сражаться и смеяться.
«Адлет седьмой. И мы хотим разрушить планы, убив меня. Так должно быть», — а шанс Фреми вновь встретиться с собакой не мог помешать на пути к победе.
Но он пытался защитить крошечный свисток, что был важен Фреми. И рисковал. Он мог врать, чтобы обмануть ее. Но тогда он врал и все это время.
Она не понимала Адлета. Не понимала, о чем он думает.
Она никак не могла перестать думать об этом. Свисток все же был важен для Фреми.
Из-за него сердце Фреми содрогнулось. Она заметила свои истинные чувства и была рада. Единственное сокровище все же уберегли.
— Адлет, нья. Мог бы уже хоть слово сказать.
Раздумья Фреми продолжались лишь минуту. А Адлет и Ханс не прекращали сражение.
— И что смешного?
До этого не говоривший Адлет вдруг открыл рот:
— Да… я рад.
Фреми подумала, что так он пытается сосредоточиться.
— Чему же?
— К концу сражения Фреми все поймет.
— И что же?
— Как я о ней забочусь.
Услышав это, Фреми не смогла остановить мысли. И она не верила, что когда-нибудь будет о таком думать.
«Адлет не притворялся, что любит меня. Глубоко в сердце я ему нравлюсь. Все же есть много причин отрицать это. Я — ребенок человека и Кьема. Никто не полюбит монстра. Я не привыкла к кому-нибудь рядом с собой. Человек может притвориться, что любит тебя, но это будет только ложь. Так вышло с моей семьей, и с той старой парой, что я встретила. Значит, и Адлет такой же. Какой бы ни была причина, он притворяется, чтобы использовать меня».
Но сердце Фреми этого не понимало. Оно слышало слова Адлета, видело Адлета и сжималось.
«Я и не позволяла себе думать, что Адлет мог беспокоиться обо мне. Хочу ли я этих перемен? Я не хотела счастья».
Мысли об Адлете теперь не контролировались разумом, ими правило сердце.
«Почему же я не заметила?» — подумала Фреми. Семья тоже многое ей говорила, но эти слова были другими. Он мог на самом деле ее любить.
— …Адлет, — тихо сказала Фреми. Слова вырвались раньше, чем она успела их обдумать. — …Прости.
В сознании Фреми всплыли слова Адлета при их первой встрече: