Герои смутного времени
Шрифт:
— Я хотел бы проставиться сейчас, — продолжил Мищенко, — но только сегодня прибыл. Не знаю даже, где и что можно тут у вас сейчас взять.
— Это не вопрос! — перебил его прапорщик — кавказец с орлиным носом и тонкой полоской иссиня-черных усов на лице. — Давай деньги — сейчас все устроим.
Олег вытащил из кармана наличность, отсчитал часть, и передал прапорщику. Тот встал с койки и выглянул в коридор.
— Василий! — закричал он, и постучал кулаком по косяку.
Василий примчался как молния. Видимо, этого прапорщика он хорошо знал и
— Вот тебе деньги, принесешь водки на все. И смотри не попадись, а то я тебя лично придушу. Понял?!
Солдат кивнул.
— Ты еще здесь? — прапорщик сделал вид, что сердится, и Вася исчез еще быстрее, чем появился.
Для Олега освободили место прямо у стола, и сразу налили стакан водки. Все выжидательно замолчали.
Олег усмехнулся про себя. («Пей водку как воду! Не думай о том, что ты пьешь! Представь себе, что это вода. Стакан выпить не трудно» — эту вредную науку он прошел еще в училище). Мищенко подержал стакан, тепло улыбнулся всем, выдохнул, и принялся пить. Он выпил все, отставил стакан в сторону, быстро ухватил большой кусок арбуза и начал его есть. В общем-то, никаких сомнений, что скоро его развезет, у него не было. Он почти ничего не ел весь день, и высадить стакан водки натощак…
Но пока комната еще не плыла, и язык не заплетался.
— Наш человек, — зашумели собравшиеся, и начали разливать себе.
Прапорщик с черными усами попытался было налить Олегу водки еще раз, но «пшеничный» капитан его остановил:
— Пусть передохнет пока, хоть поест, что ли. Сыра ему лучше дай.
Прапорщик убрал бутылку, а достал штык-нож, взял со стола большой кусок белого сыра, разрезал его пополам, и одну из половинок протянул Олегу. Мищенко с благодарностью принял угощение. Он уже чувствовал, что арбуз — это, конечно, не закуска, и его конкретно развозило.
Сыр был до ужаса соленым, но в совокупности с арбузом это было как-то даже и приятно. Потом ему пришлось еще раз выпить, уже не стакан, конечно, а всего лишь колпачок с артиллерийского снаряда.
— Вот за что мне нравятся эти колпачки, — сказал старлей, — так это за то, что не допив — не поставишь. Тут профилонить сложно.
Олег и не филонил, но все больше терял контроль и ориентацию в окружающей обстановке. Дальнейшее то прорывалось яркими, четкими картинками, то уплывало куда-то в туман…
Артур чего кричал, что Жирков — это, конечно, молодец. А ему возражали, что при Жиркове разворовали пол автопарка. А «пиджак» снова кричал, что автопарк разворовали бы при любом комбате, зато этот умел ставить местных на место, и они его хотя бы побаивались.
Что-то начал кричать и возмущаться экзотичный младший лейтенант. Было похоже, что его сильно разозлил наезд на местных. Он даже замахал руками, но суровый прапорщик ухватил его сзади за руки, и что-то начал втирать на местном наречии. Младший лейтенант недобро зыркал своими черными глазами на окружающих, но потом выпил, и, наверное, уже забыл, из-за чего только что кричал и порывался…
Пришел кто-то очень крупный. Могучий
Олег еще два раза вынимал деньги на водку. Но деньги, очевидно, давал и кто-то еще, потому что водки было много, принесли еще несколько арбузов. Дым становился все гуще и гуще, общий разговор плавно перетек в индивидуальные беседы…
Было еще несколько колпачков с водкой, пели песни, кто-то уходил, кто-то приходил… Потом Олегу нестерпимо захотелось в туалет по малой нужде, но он вышел из коридора на улицу, завернул за угол дома, и облил всю стену. В этот момент он слегка, (совсем немного), протрезвел, и понял, что нужно идти к себе, спать. Иначе, где он проснется завтра — большой, просто гигантский вопрос.
С трудом перебирая ногами, Мищенко дошел до своей комнаты, толкнул ручку, дверь была незакрыта и подалась. Олег зашел в темную комнату.
Из угла Булкина послышался его голос:
— Запри дверь — ключ в замке, и ложись.
Из последних сил лейтенант запер двери, пробрел к кровати, снял обувь, и обрушился в сон. Во сне его мутило, было плохо, душно… Ужасно. Под утро сильно заболела голова. Ничего не хотелось, но беспощадный зампотыл растолкал Олега.
— Ты вчера говорил, что тебе сегодня к Гуталинову нужно? Все, вставай. Пора идти.
Олег с трудом разлепил веки, и приоткрыл мутные глаза. Свой собственный чудовищный выхлоп он чувствовал даже сам.
Булкин усмехнулся.
— Когда я был зеленым лейтенантом, — сказал он. — Я тоже однажды просидел всю ночь с командным составом. А утром они отправили меня проводить зарядку… Я удивился и обиделся — как же так? Мы же вместе, всю ночь!.. А мне объяснили, что дружба и выпивка — это одно, а исполнение служебных обязанностей — совсем другое. Так что я провел ту зарядку на автопилоте. Не помню, как у меня получилось… Так что, вставай! У меня кофе есть — попей, он помогает алкоголь разлагать. Давай!
Вот, бери ключ, будешь уходить, зайти в дежурку второго батальона, отдай дежурному, скажешь, что для меня. Я потом заберу.
Олег поднялся:
— Где умыться можно?
— А нигде. Тут воду редко подают. За стенкой — бывший санузел. Там раньше душевые были, и все такое… Раньше. Сейчас краны открыты постоянно. Если пойдет вода, ее услышат, и начнут подставлять ведра. Вон в углу — мое ведро. Но это — вода для питья. А умываюсь и бреюсь я в части — там с водой проблем гораздо меньше. Там почти напрямую водопровод, а сюда многоэтажка перед нами воду перехватывает. Хотя там уже до четвертого этажа вода не доходит. А на пятом ее никогда и не видели.