Герои зоны. Пенталогия
Шрифт:
Раздался взрыв, равнину озарило радостной вспышкой.
Радостной – потому что нет повода грустить, когда одним врагом стало меньше. А уж если сотней врагов, то это вообще праздник какойто!..
Меня всего оросило ослабленной огнём кислотой, слегка омрачив настроение. Не оченьто приятно наблюдать за тем, как капли чужеродной жидкости пузырятся на твоей защите, активно пытаясь её прожечь. Но – обошлось. А то ведь у меня нет с собой перекиси водорода, которой можно нейтрализовать кислоту гарпий.
С неба падали ошмётки гарпий, и «блины» на них
И вот тут Голован совершил нечто кощунственное, но всё же донельзя верное в нашей ситуации. Главное – союзники восприняли его поступок сдержанно, не выказав неприятия. Обладающий крупным черепом иномирец шагнул к ближайшему трупу крысозавра и, не церемонясь, выдрал у него со спины башенку с оружием. Беглый осмотр трофея – и вот уже Голован стреляет по «блинам».
Я, Патрик, Рыбачка и японка последовали его примеру.
В отличие от обычного огнемёта аналог крысозавров вовсе не обладал всеми приличествующими сему оружию признаками: не было у него длинной металлической трубкибрандспойта с воспламенителем на конце ствола и ранца для топлива, равно как и плечевых ремней, чтобы таскать ранец за спиной. И всё же огнемётный ствол исправно выдувал струи огня, а из второго ствола вылетали капсулы.
Мы продолжали двигаться к Цитадели, и стеклянная равнина за нами, ещё недавно безжизненная и монохромная, теперь пестрела трупами крысозавров. Защиту их проело кислотой гарпий, да так, что растворилась не только плоть, но даже кости. О мясных колобках, брезгливо выплюнутых «блинами», и говорить не хочется. И те и другие останки союзников – зрелище не для слабонервных.
Потери были просто ужасающие.
Но впереди вздымался к небу исходника шпиль Цитадели.
Жди, Ярость Отцов, мы скоро придём!
* * *
Больше ничто не распирало Милену изнутри.
Она даже засомневалась, чувствовала ли вообще чтото подобное. Может, просто себе надумала странного изза того, что Ронин помял её в своих медвежьих объятьях. Жаль, этого не видел Край, приревновал бы точно. Макс вообще очень ревнивый, а тут ещё сам Ронин!..
Эта мысль придала Милене сил. Её переполнял океан энергии! Надо – горы свернёт. Коня на скаку? – да запросто! Только вот в горящую избу входить не будет, чтобы причёску не испортить. Она пожар плевком потушит.
Правда, ощущение это длилось совсем недолго.
Аж до кромки воды.
Грохотали выстрелы, но Милена старалась не обращать на них внимания. С ластами на ногах она, Заур и Хельга, у которых совсем нет опыта дайвинга, зашли в воду задом наперёд.
Погрузившись по пояс, Милена легла на воду, свободно вытянув руки и ноги. Опустила лицо с маской в воду. Мышцы расслаблены. Дышать ровно и свободно. Как всегда, возникло ощущение, что ей не хватает воздуха. Это пройдёт.
Она нырнула.
Достигнув дна, пошла от него в метреполутора, чтобы не поднимать ил. Старалась не шлепать ластами по воде. Ноги выпрямлены в коленях. Преждевременно включив фонари, Заур и Хельга присоединились к ней. Ну да можно не экономить заряд аккумуляторов: до подрыва бомбы остались считанные минуты.
Мимо шныряла стайками плотва. Неторопливо проплыла черепаха. Милена внимательно глядела по сторонам в поисках хоть какихто следов, которые могли бы вывести к бомбе. Благо прозрачность воды – порядка пяти метров – позволяла это делать.
Когда они, вспугнув ондатру, выискивающую перловиц, прошли закоряженный участок, Милена почувствовала боль в ушах. Значит, опустились уже на три метра. Боль – изза растяжения барабанных перепонок.
Во время погружения воздух, заполняющий внутреннее ухо, сжимается, и его давление возрастает. А давление окружающей среды возрастает не так быстро. Нужно всё это сбалансировать, чтобы не повредить органы слуха, – запустить немного воздуха во внутренне ухо через евстахиевы трубы. Иначе может разорвать барабанную перепонку.
Милена зевнула при закрытом рте – боль утихла. Можно ещё оттолкнуться языком от нёба.
Даже опытные пловцы не погружаются без надобности глубже шести метров. Ильяс же недавно занялся дайвингом, так что…
Они заплыли в густые подводные заросли. Трава ухудшала обзор, цеплялась за маску и стаскивала её с лица. Как там Заур и Хельга? Милена обернулась. Парочка держалась просто отлично для первого погружения…
Трава то стелилась ковром, то сплеталась в подобие колонн, устремлённых к поверхности, то образовывала волнительно подвижные зелёнокоричневые шары. Тут были целые леса травы с просеками и полянами. Салатовые листья трепало течением. Хоть бы какой намёк найти, что Ильяс был здесь… Вертя головой по сторонам, Милена выскочила изза очередной травяной колонны – и едва не налетела на ветви затопленного дерева.
Дно тут было песчаное.
Потомуто у затопленного ствола устроил себе лёжку сом.
Везде песок был заилен, но сом размыл ил – дно в этом месте выделялось радостножёлтым цветом. Получилось довольно длинное пятно, – метра четыре – отдаленно напоминающее силуэт рыбины.
Накатил страх. Там, где Милена училась плавать, рыба была хищной, агрессивной. А уж сомы – так особенно. Она остановилась, подняла руку, – ладонь под сорок пять градусов – показывая спутникам, что спешить не стоит.
Сом наверняка рядом с лёжкой. В это время года сомы очень активны, много двигаются, а уж у такого чудовища, что обосновалось здесь, вообще нет врагов. Мало того – оно само может напасть на кого угодно.
Рыбья мелочь, привыкшая к соседству речного хищника, не испугалась людей, принялась виться вокруг.
* * *
Троица отправилась в глубины, а Ронин остался на берегу.
Изза потери крови он чувствовал себя лучше. Его телу требовалась медицинская помощь, но это было неважно. Жизнь или смерть уже не имели никакого значения. Он помог. Он поспособствовал. Он сделал то, для чего был предназначен.