Героиня мира
Шрифт:
В каюте было жарко, лампа наполняла ее светом, но я почувствовала нечто леденящее, и на меня повеяло мраком.
— Добрый вечер, мадам. Итак, что за нужда привела вас сюда?
Эти слова вполне мог бы произнести какой-нибудь адвокат или господин из Крейза.
Сочинив однажды сценарий, я держалась за него так же крепко, как за поручни трапа.
— Я разыскиваю своего кузена, сэр. Мне сказали, что он побывал на вашем корабле в качестве пассажира во время последнего плавания в Тулию. Возможно, он путешествует под именем Завион, а может быть, и нет. Светловолосый южанин; вероятно, вы заметили
— Да уж, клянусь медвежьей шкурой, — сказал он, и что-то промелькнуло в его узких глазах.
Мне это не понравилось. Я промолчала, а он внимательно глядел на меня. Затем дружелюбным тоном, который понравился мне еще меньше, проговорил:
— Он путешествовал именно под этим именем, Завион. Офицер оккупационной армии. Исходя из его намеков, я предполагал, что он выполняет секретное задание столичного командования. Но впоследствии выяснил, что он попал в переделку. Потому что предал всех и вся. И я не удивился, когда мне рассказали об этом. Сказать вам, почему?
Он снова подождал. Мне удалось проговорить лишь.
— Любые сведения…
Но он прервал меня:
— Ваш родственник, мадам, подложил мне свинью. И точно так же обошелся с законом. Полагаю, это удается ему лучше всего. Противозаконные действия, предательство, гадости окружающим. По милости вашего кузена мне, кроме прочего, придется уплатить крупный штраф. Вам не составит труда понять, что я не пылаю к нему любовью, в чем, вероятно, заключается различие между мной и вами, поскольку парень он удалой. Что до меня, я с радостью поглядел бы, как он гнет спину у меня над веслами. И, сказать по секрету, надеюсь на такое удовольствие.
Мне пришлось спросить:
— В чем он провинился перед вами?
Капитан встал. Человек он был рослый, и ему приходилось наклонять голову, чтобы не удариться о потолок каюты.
— Пойдемте, я покажу вам кое-что, — сказал он.
Я догадалась, что меня ждет, и страх накатил на меня волной. Разве я посмею спорить? В данный момент я нахожусь в его власти, и было бы глупо противиться ему.
Мы вышли из каюты и проследовали по палубе в кормовую часть (помощник возницы с безучастным видом шагал позади). Трое вахтенных, а среди них и Рябой, стояли с фонарями каждый у своей мачты. Когда мы прошли мимо, они отдали честь капитану и плотоядно посмотрели на меня. Только мне было не до них, я всеми силами старалась держать себя в руках и не дрожать.
— Капитан, мне кажется, я догадываюсь о ваших намерениях, — надменно произнесла я. — Так ли уж необходимо подвергать меня подобному испытанию?
— Необходимости нет, — ответил он, — но меня гложет обида.
— И вы хотите наказать меня вместо Завиона.
— Возможно. И если я сообщу вам, где он находится, а вам удастся отыскать его, вы напомните ему о зрелище, которое скоро откроется вам, ведь он тоже это видел Как я уже говорил, я надеюсь, что в один прекрасный день подобная участь постигнет и его Мне хочется, чтобы будущее представлялось ему яснее.
Он вполне деликатно взял меня за руку и повел дальше К нам подбежали два охранника; нагнувшись,
Боги мои, боги, какой вонью оттуда пахнуло — смрадом человеческих нечистот, который я безошибочно предугадала заранее, и зловонными испарениями всего немыслимого, смертоносного, рокового, сгустившегося и бессознательно пожирающего самого себя.
— Я не заставлю вас спускаться, — сказал капитан. — Вы упадете в обморок, и мне придется возиться с вами, а дамские припадки не по моей части. Подними фонарь, — добавил он, обращаясь к Рябому — тот держался поблизости. — А теперь, госпожа, вашим блистательным очам откроется упоительное зрелище.
Я посмотрела на пятно света, упавшее в эту яму, полную гниения и смерти, словно в раскрытую могилу.
Я увидела немногое. Отблески света на руках, принадлежавших, казалось, пещерным людям; на воде, похожей на змеиное гнездо; на огромных цепях, которые смогли бы удержать быка. Я услышала тихие стоны и пронзительный тонкий крик — так верещит мышь, угодившая в когти сове. Но не только. Наряду с запахом существовал и звук, не затихавший ни на миг. Какой-то глухой стук, подобный неуемному биению пульса.
Я отшатнулась.
— Я посмотрела, — проговорила я, — и увидела предостаточно. Можете быть довольны.
— Нет, я не доволен, — ответил он, — но придется обойтись этим.
Он подал знак, и охранники снова опустили крышку над кошмаром. Похоже, никто из обреченных на пребывание в нем не заметил, ни как открылся люк, ни как опять закрылся.
Мы вернулись в каюту. И снова мой телохранитель остался ждать под дверью. Мне полегчало на время, как будто я выдержала какое-то испытание. Но лишь богам известно, что еще задумал чернобородый. Может, и ничего. Он действует в рамках закона. Будь у меня желание, я могла бы упомянуть об уговоре с представителями Управления порта насчет моей сохранности и о моих связях с императорским домом. Но мне не хотелось этого делать без крайней необходимости. Я полагала, что заявления такого рода не имеют большого веса в этом уголке Земли, на борту «Двексиса».
Не присаживаясь, капитан подошел к буфету, достал графин с разбавленным ромом и два изящных кубка восточной работы.
— Выпьете?
— Нет, благодарю вас.
— Даже после всего, что вам пришлось из-за меня пережить?
— Я выпью, — сказала я, — если это доставит вам удовольствие. А если вы предложили из вежливости, мне ничего не нужно.
Он открыл рот, обнажив зубы, покрывшиеся бурым налетом от красного тарасского табака.
— Тогда я выпью один.
Так он и поступил и посвятил следующие несколько минут исключительно этому занятию.
В конце концов я сказала:
— Я пришла к следующему выводу: поскольку вы считаете, что я перед вами в долгу из-за поступков моего кузена, вам захочется, чтобы я возместила ущерб.
— Что вы имеете в виду?
— Я заплачу вам за сведения.
— Не стану возражать.
Я сдержалась и, не выказывая негодования и волнения, вынула три последних империала.
— Это все, что я могу предложить.
Он посмотрел на монеты, лежавшие у меня на ладони.
— У вас есть куда больше, — сказал он. — Вы могли бы продать кое-что из одежды. Или самое себя.