Героизм для начинающих

Мур Джон

— Нет! — рявкнул Кевин. С большим трудом он поднялся на ноги. — Нет, я так не считаю. Почему героем опять оказывается Логан? Его штурм потерпел полную неудачу. Без нас Джек вместе со всей его армией уже ворон бы кормил. Но он становится героем, а что получаю я? Ничего!

— А ты женишься на мне, — напомнила Бекки.

— Ой.

Точно. Ну, это да. Но все-таки посмотри на меня. Из меня же кровавый фарш сделали! Я же теперь войду в историю как Кевин Фарш.

— Может, тебя станут называть Кевин Кровавый Фарш — для точности. Не так уж плохо. И звучит достаточно свирепо.

— Свирепо? Ха! Всякий, кто видел меня в этом состоянии, станет рассказывать, что Вольтметр меня побил. А это неправда. Я заставил его прекратить бой. Он убежал от меня!

Бекки уже собиралась заметить, что, строго говоря, Вольтметр бежал от угрозы появления Логановой Черной гвардии. Но прикусила язык. Потому что Кевин действительно герой, сообразила она. Он освободил ее из тюремной камеры, хотя ее и поймали снова. Он отыскал Древний Артефакт, хотя его у него отобрали. Он дрался со стражниками и был побит. Он бился со Злым Властелином и потерпел поражение. Он сделал все, что полагается делать Герою, и не преуспел ни в чем. Однако, если бы он всего этого не совершил, они не спасли бы дезерайскую армию и Логан не смог бы победить Вольтметра. Принцесса обвила его руками и изо всех сил стиснула в объятиях.

— Все в порядке, милый, — промурлыкала она. — Ты у меня Невоспетый Герой.

— Не хочу я быть Невоспетым Героем, — возмутился Кевин. — Я хочу быть Воспетым Героем. Хочу, чтобы про меня писали песни. Оперы.

— Оперы — это всегда трагедии. Сначала надо, чтобы тебя убили.

— Тогда оперы-буфф.

— Но в них ты станешь выглядеть, как...

— Даже пара мадригалов сойдет.

— По-моему, тебе следует...

— Как минимум балладу.

— Ты заткнешься? Послушай, любимый,

вид у тебя не очень-то. Вот что я думаю. Я думаю, нам следует отправиться в деревню, засунуть тебя в ванну, а потом обработать и перевязать все твои порезы. После чего мы сможем славно, тихо поужинать. А потом мы поднимемся в мою комнату, зажжем свечи и, может, откроем бутылочку вина. И тогда... — Тут Бекки положила ему подбородок на плечо и жарко прошептала в самое ухо: — Ты сможешь делать со мной все, что захочешь.

Щеки у Кевина тут же порозовели.

— Все?

Принцесса посмотрела на него распахнутыми синими глазами и облизнула полураскрытые губы.

— Все.

— Как ты относишься к тройкам?

— Вообще-то я предпочитаю четверки.

— Два парня и две девушки?

— Так веселее, не правда ли?

— Мы ведь говорим о гольфе?

— Я имела в виду бридж.

— Ладно, — согласился принц. — Мне подойдет и тихая карточная игра. — Он обнял ее за талию. — Но я должен выиграть.

— Тогда пойдем.

— Нет, — сказал Кевин. Он взял ее за обе руки. — Порой мужчина просто обязан настоять на своем. Я — принц Рассендский, и я принял решение. Я никуда не пойду, пока не получу поцелуй.

— Не пойдешь?

— Нет.

— Тогда, — заявила Бекки, — я — принцесса Дезерайская, и я полагаю, у меня нет выбора.

Последовавший за этим поцелуй получился долгим, влажным, мягким и сладким. Он начался, когда солнце стояло в зените и продолжался, пока тени в долине не удлинились. Это был нежный и трогательный и крайне романтический поцелуй, ибо воздух был теплый, ветерок легкий, небо чистое, и послеполуденный покой нарушали только еле слышный шелест листвы, стрекотание кузнечиков, обрывки птичьих песен да громоподобный рев рванувшего Дьявольского Устройства.

— Ну, — хмыкнул Кевин. — Я же говорил.