Герой не нашего времени 2
Шрифт:
Кроме этого, в полк приехали самодеятельные артисты из Дома офицеров делегация из старших офицеров и целый генерал. Генерала хотели поселить с почестями подобающими его высокому званию, но он скромно предпочел избрать местом своей дислокации скромную палатку в медицинской роте. Поступок этот показал генерала не только как человека скромного, но и наделенного определенными рыцарскими качества. Надо заметить, что населяли ту палатку врачи и медсестры медицинской роты, то есть женщины. Да не подумает читатель ничего плохого, просто генералом двигало достойное всяческих похвал желание защитить бедных женщин в столь неспокойном месте. Нет нужды говорить, что обитательницы палатки с радостью приняли такого высокого гостя. Который к тому же еще и весело развлек их, да и не только их, ночью. Но об
А пока на плац подтягивались свободные от службы подразделения под началом своих командиров. Начался праздничный концерт. Произносились поздравительные речи. Играла музыка. Все проходило под открытым небом. Благо погода была совсем не зимняя. Снег так и не выпал. Мороза тоже не было. В целом от души все было сделано. Хоть и маленькая, но радость.
А вечером уже, получили долгожданное шампанское. В полку царила радостная и умиротворенная атмосфера. Пили шампанское и припасенную водку из простых алюминиевых кружек. Закусывали конфетами и консервами. Где были магнитофоны, звучала музыка. Царило простое и искреннее веселье. Пошатываясь, бродили солдаты и офицеры от палатки к палатке. В небо то и дело взмывали осветительные и сигнальные ракеты, трассирующие пули. Кто-то нестройно орал: «Ура!»
Палатку зенитной батареи, где Вовка встречал с ребятами Новый год, почтил своим присутствием замполит полка, старенький уже майор, вместе со своим более удачливым ровесником, полковником из штаба армии. Оба были в том весело-пьяном состоянии, которое заставляет человека вспомнить, что все люди — братья. Поздравив солдат, они угостились водочкой. Попытались повести беседу. Но тут градом обрушились вопросы о начислении «боевых», которые постоянно сокращались. Кто-то стал выпрашивать отпуск. Отделавшись общими обещаниями, политработники поспешили поздравлять следующее подразделение.
Уже в Новом году и веке Вовка отстоял положенное время на посту возле палатки. Он подумал, что видимо уже последний раз стоит на посту и держит в руках автомат. Завтра с него уже спишут оружие. С первой же партией он отправится домой. Контракт уже закончен. Полгода пронеслись. Кто-то из мудрых сказал, что история происходит сначала в трагедии, а потом повторяется в виде фарса. Так произошло и у Владимира. Вторая поездка в эти края прошла для него на редкость легко. Ощущение «дежа вью» не покидало его все эти шесть месяцев. Он не мог забыть те яркие, иногда страшные впечатления первой кампании. Сейчас ничего этого не было. Может просто возраст? Усталость от жизни, ее ударов и неудач? Раньше он с определенным трепетом ждал возвращения. Противоречивые чувства, смутные надежды тогда были в нем. Теперь ничего этого не было. Просто пустота. Ни радости, ни тоски. Многие завидовали ему, ну как же, не пройдет и недели и он будет дома. А что дома то? «Водку пить да баб е…», — как любили говорить о прелестях гражданской жизни. Но он то знал, что снова одиночество, вечная погоня за куском хлеба. Завистливые взоры соседей и вопросы типа, сколько ты там «бабок» заработал. И ведь больше то их ничего не интересовало. А потом, узнав о количестве «бабок» спиной ощущать их завистливые взгляды. Как будто им кто не давал туда же ехать. Или презрительное: «А что ты там, только в штабе сидел». Да хоть и сидел. Езжали бы сами, да сидели бы. А потом деньги кончатся и больше ты ни для кого не интересен. Пожив какое-то время нормально, ты быстро привыкаешь жить «как люди», а потом снова как быдло. Не слишком веселые мысли крутились в его голове. Хотелось радоваться, но слишком трезвый взгляд на настоящее и будущее мешал просто так веселиться сейчас, находясь один на один со своими мыслями. Как назло стоять Владимиру пришлось возле зенитных установок установленных на машинах, стоявших позади палатки. Место полностью безлюдное. Даже почесать язык не с кем было. Спать совсем не хотелось. Хотя в солдатских палатках голоса уже стали затихать.
А тем временем в палатке мед. роты, где расположился генерал, веселье вступило в кульминационную фазу. Если бы Вовка стоял там, то настроение его значительно бы улучшилось. Тамошний наряд столпился вокруг этой палатки и слушал пение генерала в сопровождении женского хора. Постепенно, по мере опустошения сосудов с горячительными напитками, языки певцов все более и более заплетались, пение становилось все более нестройное. В какой-то момент генерал почувствовал себя совсем как дома и, подойдя к горящей печке, открыл ее створку и запросто помочился туда. Огонь был потушен. Клубы зловонного пара наполнили палатку. Медсестры под смех непочтительных солдат, которые подобно Хаму надсмехавшегося над пьяным Ноем, также надсмехались над генералом, вывалили наружу. Генерал, упав на первую попавшуюся койку, мирно заснул. Впрочем, генерал в целом оказался положительным мужиком и кроме вышеописанного инцидента никаких неприятностей, которые обычно бывают от высокопоставленных гостей, не причинил.
Наступило утро Нового уже года. Никаких особых происшествий в праздничную ночь, как ни странно не произошло. Палатки не горели, ни кого не застрелили случайно. Единственно разве что Слава подрался со своим капитаном. Но вскоре помирились. На память об инциденте у Славы остался ожог на пол лица, это капитан приложил его горящей дымовой шашкой от сигнального огня. Но благо глаз цел остался.
А Владимир начал не спеша начал оформлять документы на увольнение. Саня выписал ему проездные. Ближайшая отправка была только перед Рождеством. Вовка прошлялся неприкаянным эти дни. Замену ему нашли новую. Одного толкового Нижегородского парня, тоже с высшим образованием, который служил снайпером в первом батальоне.
В назначенный день, попрощавшись с друзьями, Вовка сидел в палатке Славы на вертолетной площадке и в компании двух ребят из противотанковой батареи ожидал «вертушки». Разговорились. Парни прослужили по месяцу, и решили все, хватит.
— А что так? — Поинтересовался Вовка.
Противотанковая батарея вроде была не самым худшим местом в полку. И командир у них был покладистый. Уже старенький капитан из запаса, тоже контрактник.
— Да ну его на хрен. — В один голос заговорили парни. — Платят мало, чего там, «боевые» только по семь дней закрыли. Всякой ерундой маемся тут. Вон в Ч-скую бригаду пойдем, что у нас в городе стоит. Там «боевые» все закрывают и зарплата больше. Не то, что тут.
О Боже, сколько наслушался Владимир таких речей. Опять то же самое. У соседей всегда лучше. Гонятся парни за рублем, да не по той дорожке бегут. Помешался мир на деньгах.
Наконец, уже после обеда, долгожданная «вертушка» пролетающая на Ханкалу, сделала посадку. Лучше было не придумать. Забрав пассажиров, и Вовку в том числе она взмыла в воздух. Вместе с ними летел и скорбный груз — завернутое в блестящую пленку тело погибшего. Жизнь и смерть, скорбь и радость, все присутствовало воедино. В иллюминаторах те же картины. Разбитые дома, колоны техники, окопы и земляные валы.
Ханкала сильно изменилась. Пока пассажиры оформляли посадочный лист на следующую «вертушку» до Моздока, было время оглядеться. В Ханкале появилось много деревянных бараков. Шла большая стройка военного городка. В этом палаточно — барачном городе нетрудно было совсем заблудиться. Люди так и кишели. Улетающие, прилетающие, постоянный состав, приехавшие сопровождать колоны. У авиадиспетчера огромная очередь. Как и следовало ожидать, «вертушек» на всех желающих поскорее вырваться не хватало. Вовка заметил, как тут, на пороге возвращения им одолела такая же, как и всеми истерия: скорее, скорее отсюда. Скорее в жизнь. В новую жизнь. Они метались от «вертушки» к «вертушке» надеясь найти свободную. Им повезло, сжалился экипаж огромной МЧСовской «коровы». Сверх нормы туда посадили человек пятьдесят, совсем за так. Бывают же добрые люди. Благодаря им, Вовка с сотоварищами тем же вечером прибыли в Моздок.
Тут уже добрых людей не оказалось. Прямо у въезда на аэродром скопилась толпа водителей-частников. «Довезем хоть куда», — наперебой предлагали они свои услуги. Они и в самом деле были готовы везти в долг до части, а там расплатишься. Вовка уже слышал о том, что многие нанимают тут такси и едут в часть. Бывало, что нанимали целый автобус. Говорили, что поездом не доберешься. Билетов по требованиям не дают. Но Вовке и еще десятку присоединившихся по дороге солдат, не хотелось в это верить. Они тронулись пешком до вокзала. Приморозило, и идти было легко. Здесь тоже еще не наступила зима.