Герой не нашего времени 2
Шрифт:
— Короче, после обеда зайди в военкомат, там все решим. — Сказал капитан, — и друга своего приводи тоже, — имелся в виду Слава, который успел за это время выпросить у капитана десятку и пару сигарет.
После обеда Владимир был в ставшем родным кабинете военкомата. Перед его лицом гневно потрясал бумагами отставник:
— Что это такое! Позор! Да тебя под суд надо за подделку документов! Вот прислали нам с областной комиссии! — и с этими словами он кинул на стол перечеркнутую жирно накрест медицинскую карту.
Вовка особо то не напугался перспективы суда, но пугало другое, что вряд ли, несмотря на уверения пограничника, удастся попасть на службу. Тут вошел и сам капитан.
— А за что вы его ругаете то, собственно говоря? Парень не от службы косить бумаги подделал, а наоборот, несмотря на контузию служить рвется.
— Служить? Да ему сидеть надо, а не служить! — ответил отставник.
Но гнев его был явно неискренен и являлся данью традиции. Сошлись на том, что Владимир получил направление
С трепетом душевным спустя три дня зашел Володя в поликлинику погранотряда и через час вышел оттуда полностью годным к любым тяготам и невзгодам воинской службы, о чем свидетельствовал небольшой клочок зеленой бумаги. За один день, до Нового 1997 года Владимир влился в ряды Пограничного отряда особого назначения N-ской группы пограничных войск.
Глава 2
Служба в пограничном отряде оправдала худшие ожидания Владимира. Вместо командировок по «горячим точкам» была солдатчина и муштра. Впрочем, и сама знаменитая командировка в Дагестан, со слов оставшихся в отряде ее немногочисленных ветеранов, мало напоминала ту службу, что была в Чечне у Вовки и его сослуживцев. Обычная служба, только в более трудных условиях и за большие деньги. Боев не было, и никаких потерь отряд не нес. Впрочем, это обстоятельство было на руку. Отряд являл собой очередной эксперимент переходного периода. Он был на 90 % укомплектован контрактниками, которые получали возможность, как и их командиры впрочем, тоже, почувствовать на себе все прелести профессиональной армии. Обе стороны были явно не в восторге друг от друга. Служили такие же, как Вовка неудачники. Офицеры прекрасно понимали, что начнись нормальная жизнь, когда всем будет работа и зарплата, в отряде останутся единицы солдат. Впрочем, и так народа не хватало. А тех, кого хватало, хватало обычно до получки. После получке отряд терял бойцов. Нет, они вовсе не погибали, а просто занырнув в алкогольную пучину, по всплытии из нее либо увольнялись сами, либо изгонялись командованием. Через полтора года службы ряды пограничников покинул и Владимир. В военной службе он начисто разочаровался. Через полгода службы семья рассталась с ним. Но все по порядку.
Служба занимала достаточно много времени. Домой приходил только спать. Зимой Владимир стал отцом. Ольга родила дочь. Теперь все мысли ее, как и большинства женщин сосредоточились на ребенке. Вовка и ранее не обласканный ее вниманием, теперь совсем остался за бортом. Впрочем, и сам свежеиспеченный глава семьи не слишком обременял себя домашними делами, чаще пребывая на насточертевшей ему службе. Некое разнообразие в солдатские будни внесли командировки на свежеустановленную границу с Украиной. Первая командировка случилась сразу после Дня Победы. Ей предшествовал парад на главной площади города, где выдрессированные мужики из отряда заняли почетное второе место, уступив первенство курсантам военного училища. Сие достижение было удивительно, если учесть, что в ожидании начала торжества солдаты неоднократно посещали магазин для приобретения спиртного. Несколько человек были вообще не в состоянии маршировать и предусмотрительно, были выведены из строя командирами.
Потом последовали полтора месяца непонятной службы на непонятной границе. Пограничный пост напоминал пост ГАИ. Осматривали машины, проверяли документы. При этом безбожно брали магарычи горилкой, которую везли контрабандой с Украины. Сами контрабандисты были бесконечно рады таким расценкам — литр и вперед. На стационарных постах, говорили они, такса намного выше. Что говорить, пили неплохо там, местные жители относились к пограничникам более чем радушно. В первую очередь из-за того, что у солдат были деньги, которых в нищих селах давно не видели. Оживилась торговля самогонкой, заработал простаивавший без покупателей магазин. Такая же картина была и последующих командировках.
Вскоре по приезду Ольга, забрав дочь, покинула Владимира. Был предъявлен стандартный набор обвинений: пьянство, невнимание к семье, нищета, и прочее. Но он понимал, что главная причина это просто отсутствие душевной близости и уверенность женщин, что все мужчины, кроме того, что рядом с ними, несомненно, лучше.
— Оля, — пытался вразумить ее Владимир, — ну хорошие мужики — то, хорошим бабам достались, а плохие, сама понимаешь, плохим.
Это, в общем-то, неглупое, суждение сыграло роль торпеды, пущенной в утлую лодочку семейной жизни. Остаток того, первого отпуска, оставшись один у разбитого корыта, он пропьянствовал. Случилась даже белая горячка, но не агрессивная. Просто тараканы мерещились, что по потолку строевым шагом ходили. Через три дня тараканам строевая надоела, и они исчезли вместе со своим командиром — чудовищных размеров тараканищем с красными лампасами на лапках. Теперь служить вообще не хотелось. «Да на кой ляд оно мне надо, как пацану тут выкобениваться? Всех денег не заработаешь, до пенсии тут не дослужу. Ну его
Осенью закончились командировки. Теперь вообще стала тоска. В отряде закручивали гайки. Новых командировок не ожидалось. Вовка и еще несколько ребят написали рапорта с просьбой о переводе на Таджико — Афганскую границу, но не вышло. Туда отправляли только офицеров и прапорщиков. С одним из отправленных туда, майором Петиным, замполитом мотоманевренной группы, где проходил службу наш герой, произошла удивительная история, послужившая темой многочисленных сплетен.
В отряде существовала традиция, за склонных к пьянству военнослужащих, зарплату получали их родственники по доверенности. Так было и с Петиным. За него жалование выдавали его супруге. Под это новшество едва не попал и наш герой, но получать за него деньги было не кому, и обошлось. А в целом Петин был толковый офицер и неплохой человек, но вот покусал его змей зеленый.
И вот отправлен был Петин на Таджико — Афганскую границу. А различные задолженности и в немалой сумме, отряд ему не выплатил. Через год, загорелый до черноты, уже подполковник Петин, приехал в отпуск и первым делом отправился в отряд получить долги. Служба в трудных условиях явно пошла ему на пользу. Теперь он был, там, у себя, начальник разведки погранотряда. В фин. части, однако, заслуженного офицера ждало разочарование. Деньги получит только его жена и точка. А с женой бравый офицер никаких отношений не поддерживал и с трудом представлял, где она вообще находится. И так целый месяц слонялся обожженный солнцем подполковник по отряду, безуспешно пытаясь получить причитающееся. Но так и убыл ни с чем обратно.
Владимир ходил на службу просто как робот. Ему было совершенно безразлично все. Карьерный рост не светил тоже. Офицеров и прапорщиков своих был перебор. Офицеры здраво смотрели на ситуацию и часто повторяли: «Понимаем, вы тут все временно, пересидеть безработицу. А вот заработают заводы, и все разбежитесь». Все чаще и чаще об увольнении думал и Владимир. Надо было уже определяться, как жить дальше. Бесперспективность службы была видна невооруженным глазом. Даже самые упорные солдаты, те, кто устроился на неплохие места, и те увольнялись, едва кончался срок службы. Таких было мало, ветеранов отряда. Увольняемые в основном устраивались в частную охрану. Новым хозяевам жизни требовались охранники. Вообще по газетным объявлениям создавалось впечатление, что нужны только охранники, распространители и девушки по вызову. Иных вакансий не предлагалось.
Семен, тот, что помогал Вовке подделать медицину, трудился в частной охранной фирме. Его выгнали за пьянство в командировке, через полгода службы. А раньше Семен хвалился, что будет служить до пенсии и так радовался, что нашел свое призвание. Военная служба была для Семена как жгучая любовница, от которой теряют голову, вот он ее и потерял (и голову и любовницу). Для Вовки служба была как надоевшая жена, от которой так просто не отделаешься, вот он и продержался полтора года. Больше не хватило терпения. Да все это хорошо, кормить себя, содержать ребенка (деньги он старался регулярно передавать), но полный тупик впереди. С этим невозможно было смириться. Особенно вгоняли тоску немногочисленные встречи с товарищами по университету. Правда, сам Владимир стремился их избегать, но несколько раз видели его. На фоне вальяжных юристов Владимир в поношенной форме с лычками младшего сержанта выглядел проигрышно. И ведь даже пыль в глаза не пустишь, все на погонах написано, чего ты в жизни достиг. Замкнутые какие-то были вчерашние товарищи. Иногда Владимиру приходила в голову парадоксальная мысль, что эти, достигшие успеха в жизни люди, пожалуй несчастнее его, попавшего из князи в грязи. Вечно озабоченные, занятые, вертящиеся в своем мире и не видящие ничего вокруг из того, что напрямую не влияет на их благополучие и положение в обществе. Сколькими условностями они связаны. Частенько приходила и такая крамольная мыслишка, что лиши их атрибутов преуспевания и кто знает, что от многих вообще останется, пустота. Те неудачники, вроде бы опустившиеся люди, с которыми он когда-то делил военные трудности, да и некоторые из нынешних сослуживцев представляли из себя ЛИЧНОСТИ сами по себе, без богатств и чинов, имели свой, богатый внутренний мир, пусть и не всегда правильный с точки зрения большинства, но СВОЙ. Да, конечно они казались грубыми, неотесанными, по сравнению с достигшими успеха согражданами. Но легко быть добрым и культурно-выглядящим, когда ты защищен от многих негативных сторон жизни. А вот когда ты один на один с миром, когда у тебя нет ни связей, ни положения, ни денег, то мир к тебе поворачивается жестокой стороной. Напрашивалось сравнение с собаками: большие, крупные псы, как правило, добродушны. А почему им быть злыми? Ведь их абы кто не задевает, относятся с опаской, уважительно, зло на них не срывают. А вот на маленьких собачонках любой норовит показать, что он венец творения. С чего же им добрыми то быть. Вот они и лают на всех и чуть что зубы выпускают. Вот и выходит: для одних жизнь, а других борьба за выживание.