Герой

Сальваторе Роберт Энтони

Исход схватки решился бы в пользу ассасина и дроу и без участия пантеры. Дзирт и Энтрери прорвались сквозь заслон гоблинов с такой же легкостью, с какой они недавно пробивались сквозь пепельные стены, созданные Когтем Шарона.

Прошло меньше минуты, и остался только один гоблин, надеявшийся удрать: остальные были мертвы или умирали.

В руках Дзирта появился Тулмарил, но прежде чем дроу успел вложить в лук стрелу, какой–то снаряд пронесся мимо него, вонзился в спину гоблину, и существо рухнуло на пол.

Дзирт взглянул

на украшенную драгоценными камнями рукоять кинжала, торчавшую из спины дергавшегося в агонии гоблина. Потом посмотрел на Энтрери.

— Да, так вот, раздобудь мне такую же пряжку с луком, — сказал ассасин, подходя к трупу за своим кинжалом. — Возможно, когда–нибудь — один раз, не больше — ты сумеешь вытащить его быстрее меня.

Дроу покачал головой и огляделся. Он не мог отрицать, что Энтрери действовал профессионально.

Они быстро добрались по пустым коридорам до нижних уровней, потому что, по словам Пайкела, демон, зеркало и Вульфгар находились в глубине подземного комплекса. Несколько раз они слышали шорох шагов — это гоблины и спригганы спасались бегством на поверхность.

«Будем надеяться, что демоница тоже отправилась выяснить причину драки у входа», — беззвучно обратился Энтрери к Дзирту. Ассасин воспользовался языком жестов дроу, которым владел в совершенстве.

Дзирт кивнул и сделал жест в сторону Гвенвивар. Пантера прижала уши и внимательно смотрела вперед, на какой–то перекресток — туннель заканчивался тупиком, два ответвления отходили влево и вправо, и в обоих боковых ходах мерцал свет.

Они осторожно подкрались к повороту и выглянули из–за угла. Слева виднелся коридор с наспех сооруженными дверями, но справа они заметили двух гигантов, стоявших под факелами, укрепленными на стене, и охранявших необычную дверь из кровавого камня — в точности как описывал Пайкел.

«На счет двадцать», — прожестикулировал Энтрери Дзирту, затем выскользнул из–за угла и скрылся в глубокой тени.

А там, где не было тени, Энтрери создавал ее сам, пользуясь Когтем Шарона. Он был так искусен в маскировке, что даже Дзирт, выросший в Подземье и обладавший ночным зрением, потерял человека из виду, едва успев сосчитать про себя до десяти.

Дроу продолжал считать, вложив стрелу в Тулмарил.

— Очень тихо, Гвен, — шепотом велел он кошке, потом свернул за угол, прицелился в гиганта слева и выстрелил.

Энтрери подоспел вовремя: когда гигант, не издав ни звука, повалился на землю, алое лезвие ассасина, упавшего с потолка, перерезало ему глотку.

Дзирт развернул Тулмарил и выстрелил в другого сприггана; стрела пробила грудь мерзкого существа и отшвырнула его к стене.

Энтрери хотел закончить работу, но отпрянул: мимо него пронесся клубок черной шерсти и когтей. Гвенвивар приземлилась на грудь гиганту и, разорвав ему глотку, помешала издать предупредительный возглас.

Энтрери опустился на колени напротив замка и принялся осторожно ощупывать

косяк.

«Там может быть магическая ловушка», — жестами предупредил подошедший Дзирт.

Энтрери лишь пожал плечами. Что им оставалось делать?

Он вскрыл замок за несколько секунд, но повернул последний реверс осторожно, нахмурив лоб, словно ожидал взрыва огненного шара.

Ассасин взглянул на Дзирта, и тот на языке жестов напомнил ему, что ни в коем случае нельзя смотреть в зеркало.

Стараясь держать в голове эту мысль, Дзирт велел Гвенвивар вернуться на перекресток и охранять вход в коридор.

Дроу вытащил Тулмарил из пряжки и приготовил стрелу.

Энтрери взялся за ручку двери.

Воины кивнули друг другу.

* * *

Известие о вторжении чужаков дошло до жриц дроу, когда они добрались до южных границ Плавильного Двора. Ивоннель, услышав новости, постаралась скрыть самодовольную ухмылку. Из сбивчивых рассказов перепуганных гоблинов следовало, что какой–то отряд неожиданно напал на стражей у ворот, прорвался в туннели и продвигается вглубь комплекса, оставляя за собой горы трупов.

Эта новость лишь побудила Ивоннель поторопить жриц Ханцрин: она испугалась, что Дзирт и Энтрери встретят Малкантет и ее слуг раньше времени.

Вскоре они обнаружили предводителей спригганов в обличье дворфов.

— На Плавильный Двор совершено нападение, — заявила Чарри Ханцрин, появляясь на пороге занимаемого ими помещения.

— Дроу, — сообщил Комтодди.

— И вы убили этих дроу? — спросила Ивоннель.

Спригганы побледнели и отшатнулись, энергично качая головами.

— Они шпуштилищь на нижние уровни, — сказал Безуба. — Мы думали, это дружья нашей гоштьи.

— Едва ли, — заговорила Чарри Ханцрин, но прикусила язык и с подозрением оглянулась на Ивоннель, ведь та не упоминала о враждебных действиях каких–то других кланов против Малкантет.

Ивоннель не обратила на женщину внимания и, шагнув мимо нее, остановилась перед главарями спригганов. Она некоторое время внимательно присматривалась к ним. Тот, что был поменьше ростом, беззубый, с языком, свисавшим изо рта, казался слабее, другой был более мускулистым и воинственным на вид.

— У меня есть для тебя работа, — обратилась она к Комтодди.

Дворф посмотрел на Чарри Ханцрин, стоявшую за спиной Ивоннель.

— Выходит, вы, дроу, теперь будете нам прикажывать, как шлугам, так, что ли? — возмущенно обратился Безуба к Чарри.

— Это великая и могущественная Верховная Мать Мензоберранзана, — предупредила его Чарри, указав на Ивоннель. — Следи за своими словами, Безуба Языкастый, потому что Верховная Мать Ивоннель Бэнр напрямую общается с Паучьей Королевой.

Ивоннель не стала исправлять ошибку в собственном титуле, потому что она определенно оказалась ей полезна: оба сприггана выпрямились и обратились в слух.